Что происходит сегодня в Центральной Азии?

В издательстве «Питер» вышла книга под весьма красноречивым названием: « Не вместе: Россия и страны Центральной Азии». Ее автор -- Асылбек Кнарович Бисенбаев.

Кандидат исторических наук, заведовал отделом методологии
истории и историографии Института истории и этнологии АН РК, был
референтом, заведующим сектором, заместителем и первым заместителем
руководителя Аналитического центра Администрации Президента РК.
Возглавлял Либеральное движение Казахстана. С октября 1998г. по декабрь
2001г -- пресс-секретарь Президента Республики Казахстан.
Автор более двухсот научных публикаций, в течение нескольких лет вел
аналитическую программу на канале агентства «Хабар». Автор сценариев,
консультант и продюсер документальных фильмов и телевизионных проектов.

По просьбе нашего портала Асылбек Бисенбаев рассказал о своей книге и о выводах, к которым он пришел:

-- Вы – известный специалист в сфере национальной безопасности республики Казахстан; как появилась идея написать книгу « Не вместе: Россия и страны Центральной Азии»?

-- Книга является результатом длительной работы над проблемами эволюции Центральной Азии в ХIХ - начале XXI века. Естественно, что нельзя было обойти и вопрос о так называемой «Большой игре» между Россией и Великобританией. Было написаны статьи по различным вопросам политического развития Казахстана и стран других стран Центральной Азии в этот период. Первое обобщение материала было осуществлено в мой книге «Другая Центральная Азия», которая вышла в Алматы (Казахстан) в 2003 году. Название было связано с тем, что я постарался показать ошибочность сложившихся стереотипов, поверхностных представлений о Центральной Азии.

Например, общим местом было описание региона как вотчины воинственного исламизма. Хотя ислам имеет здесь разную степень влияния даже на повседневную жизнь, не говоря уже о политике. Считалось, что аграрно-сырьевые республики не смогут существовать как самостоятельные государства. Большинство исследователей считало, что без поддержки России страны обречены на гибель. Но оказалось что независимость вполне реализуема, а наличие сырьевых ресурсов даже создает условия для успешного развития. Даже такие страны как Кыргызстан и Таджикистан, которые оказались экономическими аутсайдерами, испытали гражданскую войну, революции, оказались жизнеспособными образованиями.

Естественно, что здесь очень высока безработица, сотни тысяч трудовых мигрантов трудятся за пределами стран, но саму государственность никто не подвергает сомнению. Особенно трудным был вопрос о демократизации региона. По многим причинам для наших государств демократия оказалось серьезным вызовом. Но это вовсе не значит, что народы отказались от этой перспективы. Все государства региона сотрясают социальные и политические конфликты, участники которых требуют политических свобод.

Прошло время и я пытался ответить на еще один волнующий многих вопрос– какие внешние игроки воздействуют на развитие региона? Так ли сильно влияние КНР, США и России, как это представляется? Какие изменения произошли за последние двадцать лет в геополитическом положении Центральной Азии? И началась работа над новой книгой. Я назвал ее «Центральная Азия: конец игры» и предложил издательству «Питер». После обсуждения руководством издательства было предложено новое название «Не вместе: Россия и страны Центральной Азии». Оно показалось мне удачным и соответствующим содержанию книги. Я благодарен издательству и его работникам, которые в самые сжатые сроки выпустили книгу в свет.


-- Можно ли оценить эту работу, как подведение неких итогов 20 лет постсоветского развития стран региона?

-- «Не вместе…» -- таков итог двадцатилетней эволюции Центральной Азии и России. Название книги, на мой взгляд, отражает реальную ситуацию.
Но нельзя забывать и того, что вместе мы были практически чуть больше ста лет. Только во второй половине XIX века Россия прочно встала в регионе после захвата среднеазиатских государств, которые либо вошли в состав империи, либо сохранились как протектораты Тем самым завершился почти 150-летний период вхождения Казахстана, а затем и государств Центральной Азии в состав Российской империи. Таким образом, пребывание в единой стране заняло отрезок времени с 60-х годов XIX века до 1991 года. Естественно, что за это время невозможно было преодолеть многие различия между народами СССР. Тем более что даже родственные славянские народы не интегрировались в единую нацию за несколько веков пребывания в составе единого государства.

Новые независимые государства региона испытывали много проблем, в том числе вызванных резкими колебаниями внешнеполитического курса России. Некоторые российские политики и государственные деятели серьезно предлагали «отстегнуть от российского локомотива» пять центральноазиатских республик и быстро войти в состав Большой Европы. Другие – осуществить передел границ и отторгнуть в пользу России значительную часть Казахстана. Третьи – восстановить бывший СССР на новых принципах, которые на деле мало отличались от прежних. Общий настрой был в том, что казахи, узбеки, киргизы, туркмены и таджики все равно «никуда не денутся» и постоянно будут в орбите российской внешней политики.

Надо сказать, что интеграционные мотивы не сразу стали определяющими в российской политике. И появлялись они часто не в силу стремления к реальному объединению или кооперации в экономике. Определяющим было желание показать Западу, что Россия может укрепить свои позиции на международной арене, в том числе и за счет Центральной Азии. Для того чтобы набрать вес на международной арене российские политики не раз и не два заявляли о сложении потенциала с Китаем, Индией или Ираном. Даже не считаясь с тем, что в реальности ни одна из этих стран никак не хотела военно-политического союза с Россией. Все это прекрасно понимали руководители государств Центральной Азии, которые поддерживали российскую позицию в различных декларациях. И со своей стороны стремились использовать повороты российской политики для получения политических дивидендов, экономической поддержки.

Политика России в Центральной Азии до сих пор отличается нестабильностью, непродуманностью, отсутствием системности, перспективного планирования и пониманием существующих противоречий между странами. Проблемы в отношениях между народами и государствами Центральной Азии существовали, и будут существовать еще долгое время. Более того, как и в любом другом регионе, будут возникать новые противоречия.

Например, вопрос о водных ресурсах в середине прошлого века дополнился экологической катастрофой мирового масштаба - умирающим Аралом. А в конце ХХ века еще и вопросом о трансграничных реках, который обостряется активным использованием вод на территории КНР. Государства региона решили важный вопрос – о государственных границах, которые в последние два века менялись неоднократно. Но в кризисные моменты некоторые горячие головы поднимают тему пересмотра границ. Еще более сложная и многоплановая проблема – международный терроризм, в том числе и связанный с ней вопрос мирного урегулирования Афганистана. Эти и другие проблемы в контексте политики внешних игроков и стали объектом изучения в моей книге.

-- До сих пор спорят о границах термина «Центральная Азия». Как Вы определяете ее границы?

-- Действительно спор о пределах Центральной Азии очень давний. В нем участвовали географы, историки, геополитики, культурологи. Но положение облегчается тем, что с подачи президента Нурсултана Назарбаева Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан, Туркменистан и Таджикистан стали именовать себя «Центральной Азией». В основе этого решения были политические мотивы, в том числе и элемент прощания с советским прошлым. Но есть еще и историческое, можно даже сказать цивилизационное определение границ региона. Была взаимная торговля, культурное влияние, распространение языков, способов хозяйствования, исторические и политические традиции. Поэтому Большая Центральная Азия включает в себя также Афганистан, частично Иран, Южную Сибирь и Алтай, Синьцзян, Поволжье, Монголию.

-- Насколько «прижилась» здесь демократия? Каковы ее особенности в различных странах Центральной Азии?

-- В регионе происходит нарастание социальных проблем, которые неизбежно сказываются на политической ситуации. Этот процесс обусловлен безудержным ростом коррупции, отсутствием гарантий собственности, прав граждан, некомпетентным управлением, географической отдаленностью от центров развития, сырьевым характером экономики и многим другими причинами.

Естественно, что Казахстан и Туркменистан, имеющие серьезные поступления за счет экспорта нефти и газа имеют возможность осуществлять более сильную социальную политику, нежели соседи. Поэтому и степень нарастания конфликтов в регионе разная. Но во всех государствах уже имеются признаки серьезного недовольства существующими режимами, которые нашли свое отражение в событиях в Андижане (Узбекистан), Жанаозене (Казахстан), Оше (Кыргызстан), где происходили открытые столкновения между властями и населением. В результате двадцатилетней эволюции в странах региона сложились авторитарные режимы, которые препятствуют демократическому развитию государств. И все это время режимы сталкиваются с сопротивлением.

Стабильность здесь означает несменяемость властей, а демократия – всенародное голосование за одного кандидата. Но такое толкование демократии вызывают нарастающий протест. Поэтому, когда некоторые аналитики пишут об исторической обреченности народов Центральной Азии на авторитаризм и деспотизм, это не соответствует истине. Нет народов, которые хотят быть рабами. Сколько бы ни длилось всевластие и диктатура, они неизбежно заканчиваются. В Центральной Азии процесс движения к демократии затруднен многими обстоятельствами – жестоким подавлением инакомыслия, отсутствием демократических традиций, ограничениями в законодательстве, манипуляциями над избирательным процессом и т.д…

Важную роль играет и внешний фактор. Например, быстрая эволюция Восточной Европы и Прибалтики, несмотря на некоторые эксцессы, обусловлена серьезной поддержкой этого процесса со стороны ЕС. Мы находимся в окружении далеко недемократических соседей – Китая, России, Ирана. Южный фланг - проблемный Афганистан. Можно даже сказать, что демократизация региона не входит в планы наших соседей, которым выгодно сохранение существующих режимов, занимающихся распродажей национальных богатств.

-- Возможны ли в регионе «цветные революции» или эхо «арабской весны»? Каковы возможные последствия в таком случае?

-- Я считаю, что революции возможны. Все революции являются результатом ошибок, просчетов и преступлений правящих режимов. Люди в большинстве своем стремятся к мирному разрешению конфликтов. Но правящие режимы СНГ не настроены на диалог с оппозицией. Вся официальная идеология пытается представить оппозиционеров как купленных Западом политиканов, живущих на западные гранты и предающих национальные интересы. Это весьма далеко от истины. Когда нет диалога, когда нет возможности защищать свои права, выразить в полный голос свое недовольство, высказать свои требования, тогда начинается накопление давления в котле социальных и политических противоречий. А молчание часто громогласнее грохота барабанов.

Революции возникают не только в силу крайней степени обнищания населения. В современном мире очень важно, что люди выступают в защиту собственного достоинства, своих прав. Когда закон действует избирательно, когда некоторым можно, а другим категорически запрещено, когда коррупция становится образом жизни и наносит удар по экономической самостоятельности людей, когда человек беззащитен перед властями, а суд принимает неправедные решения, когда власти провозглашают демократию, но ей нельзя воспользоваться для позитивных изменений, происходит революция. И по моему понятие «цветная» революция является формой смены власти, определяемой внутренними противоречиями, но не «западной» политической технологией, внедряемой извне.

Отличие современных революций в использовании новых технологий коммуникаций, мгновенной передачи информации для миллионов людей. Но это не изобретение Шарпа. О том чтобы захватить телефон и телеграф, вокзалы и мосты, писал еще В. И. Ленин. Поэтому когда говорят о том, что «цветные» революции отличаются от «настоящих» тем, что тщательно внедряются Западом, мне кажется это принципиально неверным. Тем более, что такой тезис является, на мой взгляд, косвенной поддержкой диктаторов. Все они считают, что народ их любит, а протестуют купленные на западные гранты, подготовленные в специальных центрах группы космополитичной молодежи.

В соответствие с этой логикой настоящие патриоты любят Саддама Хуссйна, Муамара Каддафи, Хосни Мубарака, которые уничтожали собственных граждан, в том числе и с применением химического оружия, выкачивали из собственных стран миллиарды и прятали их в зарубежных банках, запрещали инакомыслие, преследовали оппозицию, устрашали народ тайной полицией и подавляли недовольство войсками. Получается, что заключенные должны не просто повиноваться надзирателям, а еще и любить их. Извращенная логика. Поэтому корни любой революции надо искать внутри страны.

Что касается арабских революций, то они еще раз подтверждают, что экспортировать революции невозможно. События от Туниса до Сирии показывают, что нет единого сценария. Борьба может быть успешной и бескровной как в Тунисе, а может превратиться в гражданскую войну, как в Ливии и Сирии. Диктатура может маневрировать и пытаться спасти систему, пожертвовав лидером. Например, после свержения Мубарака в Египте армия -- оплот диктатуры -- по-прежнему сдерживает демократическое развитие страны.

Все страны арабского востока были едины в том, что диктатуры сформировались в период распада колониальных империй. В 50-60-е годы ХХ века эти страны отличались доминированием патриархальных отношений, слабым развитием экономики, преобладанием сельского населения, низким уровнем политической культуры и грамотности населения, неразвитостью институтов и традиций гражданского общества. Поэтому национальные лидеры, такие как Насер, Бен Белла, Асад и другие были не только вождями, но и центральными фигурами государственного устройства.

Диктатуры сохранились даже при смене лидеров. Противоречие было в том, что система управления, характерная для патриархальных обществ, сохранилась в то время как произошла модернизация. Например, мы повторяем опыт диктатур «третьего мира» с созданием однопартийных политических систем. А там не смогли создать систему коммуникаций между лидерами и народом и постепенно эволюционировали в дополнительные бюрократические структуры. Во время арабских революций многочисленные «правящие» партии никак себя не проявили, не встали на защиту своих вождей, потому что имитировали политический процесс, создавали видимость народного представительства. Даже экономическое развитие, внедрение новых технологий и коммуникаций определяет необходимость отстранения от власти диктаторов, которые хотят по-прежнему контролировать все стороны жизни человека. А это уже невозможно.

В Центральной Азии и России сложилась сходная ситуация. За двадцать лет народы изменились. Даже зарубежный туризм открывает множество недостатков в наших странах. Не говоря уже о потоке информации, который обрушивается на головы людей. Сегодня развитие и диктатура особенно сильно противоречат друг другу. Это антагонисты. Поэтому, например, усилия по развитию науки, технологий в наших странах не принесут своих результатов, потому что проблема не в финансировании науки, а в необходимости реальной демократизации политики, реализации прав человека и гражданина.

-- Как можно оценить отношения между соседями? Существует ли возможность серьезных конфликтов?

-- Отношения между соседними государствами Центральной Азии достаточно сложные. Существует инерция давних реальных и надуманных обид и проблем. В регионе всегда были противоречия между оседлыми народами и кочевниками, между тюркоязычными и ираноязычными народами, между представителями разных религий и верований. К ним добавились и новые, возникшие в условиях СССР и после его распада.

Власти смогли урегулировать пограничные вопросы, хотя это далось очень нелегко. Да и сами границы перестали быть прозрачными. Туркменистан провозгласил нейтралитет и закрыл свои границы. Узбекистан некоторое время минировал границы, а в результате страдали мирные жители. Кыргызстан, Казахстан и Таджикистан, вступив в ШОС, смогли решить давний вопрос о границах с КНР.

Распад СССР привел к исчезновению регулирующего центра, и остро встал вопрос о водных ресурсах, который усугубился политикой Китая по забору значительных ресурсов трансграничных рек. Массовая безработица привела к тому, что таджики, узбеки и кыргызы выезжают на заработки в Россию и другие страны. Испытанным средством давления друг на друга стали перекрытие путей сообщения, ужесточение пограничного и визового режима, водный или газовый шантаж и многое другое.

Центральная Азия находится в динамике. Изменение международной конъюнктуры повышает или снижает потенциал государств. Между государствами порой вспыхивает информационная война. Так что конфликтный потенциал очень велик. Пока что преобладает стремление к мирному переговорному процессу, но исключать крайних сценариев нельзя. Хотя бы потому, что не все зависит от самих государств региона. Новые вторжения боевиков чреваты вероятностью разжигания внутренних конфликтов, поскольку во всех странах велик протестный потенциал. Вероятная война Запада с Ираном может вызвать эффект домино в Центральной Азии. Поэтому поддержание мира в Центральной Азии – это повседневный и трудный процесс.

-- Является ли проблема доступности водных ресурсов главной проблемой в отношениях стран региона?

-- Проблем в отношениях между странами Центральной Азии много, и водная одна из главных. Для Таджикистана, Кыргызстана, Узбекистана, Туркменистана и Южного Казахстана -- это целый клубок острых противоречий. Вода – это электроэнергия, поливное земледелие, животноводство, деятельность различных предприятий. Поэтому нельзя рассматривать проблему только как борьбу за источники питьевой воды.

Посевы хлопка, строительство различных гидросооружений, химизация привели к истощению и ухудшению состояния воды. Отсюда болезни и высокая смертность. Таджикистан и Кыргызстан пытаются решить вопрос зависимости от поставок газа из Узбекистана, в том числе и за счет строительства новых электростанций. Это означает активное накопление воды в летний период и сброс зимой. Создается ситуация давления на сельское хозяйство и экономику Узбекистана и Казахстана, которые вынуждены строить дорогостоящие сооружения по регулированию стока воды.

Кыргызстан из-за отсутствия средств настаивает на долевом участии соседей в содержании плотин и других гидросооружений. А их неудовлетворительное состояние может привести к катастрофе и затоплению огромных территорий в Казахстане. Попытки различных интеграционных структур -- а их уже много -- не дают реального результата. Позиция России здесь не всегда адекватна ситуации. Например, строительство Рогунской ГЭС является для Таджикистана жизненно важным вопросом. В свою очередь и Узбекистан с вводом в строй этой ГЭС столкнется с резким обострением водоснабжения. В 2009 году президент Дмитрий Медведев поддержал Узбекистан. Таджикская сторона выразила этим резкое недовольство. Такую реакцию таджиков просчитать было нетрудно.

Бывший московский мэр Юрий Лужков заявлял о необходимости возобновления идеи переброса стока сибирских рек в Центральную Азию. Но активное хозяйственное освоения Синьцзяна уже привело к мощному забору воды из Иртыша для нужд КНР. Если же будет реализован этот фантастический проект и оставшаяся вода уйдет в Центральную Азию, то сама Россия будет испытывать трудности. Проблема воды отражает и степень реальной интеграции в Центральной Азии и СНГ. Пока что идут споры, и никто не хочет поступиться принципами.

-- Какова сегодня в регионе роль России? Уходит она или возвращается?

-- Это самый трудный вопрос. Все двадцать лет народы региона внимательно смотрели на то, что происходит в России, и как Россия осуществляет свою политику в Центральной Азии. Индикатором стало отношение к русскому населению, которое проживало в Центральной Азии. Некоторые семьи жили здесь несколько веков, некоторые приехали в 80-е годы прошлого века. Естественно, что распад СССР вызвал желание перебраться на историческую Родину. Казахстан, где было особенно много русскоязычного населения (русские, украинцы, белорусы), неоднократно предлагал процедуру облегченного принятия гражданства, но Россия настаивала на принятии двойного гражданства. Хотя в переговорах со странами Запада занимала прямо противоположную позицию.

В СНГ принимались множество решений на уровне правительств, которые в реальности не выполнялись. В самый пик миграции – начале и середине 90-х годов Россия не слишком приветливо встречала возвращающихся. Достаточно пролистать российскую прессу тех лет. В самих государствах Центральной Азии также существовали антирусские настроения. Нигде не проводилась официальная политика вытеснения русских, но в разных республиках и в разной степени и на разном уровне это существовало.

Политика России в регионе не отличалась продуманностью. Например, российский руководитель мог поддержать идею строительства ГЭС в одной республике, и это вызывало вполне понятное недовольство в другой. Положение центральноазиатских гастарбайтеров в России даже нельзя комментировать. Если почитать то, что в некоторых российских изданиях пишется об Украине, Белоруссии, то можно придти к выводу, что этими странами-неудачниками управляют неадекватные политики. Некоторые «ученые» серьезно пытаются доказать, что таких народов как украинцы и белорусы просто нет. И языки эти ущербны, и люди неполноценны. И это о самых близких народах, с которым связаны не только многие страницы истории России, но и кровное родство! И мы понимаем, что если так пишут о кровных братьях, то чего ждать нам…

Если сравнивать политику США, Китая и России в регионе, то это сравнение далеко не в пользу последней. США смогли решить сразу несколько проблем. Это инвестирование в экономику. Успешное развитие Казахстана во многом обязано вложениям в нефтегазовый сектор, который сделали американские компании в начале 90-х годов прошлого века. Американцы и их союзники смогли провести успешную операцию в Афганистане. Конечно, до мира там еще далеко. Но перспективы не так мрачны, как пытается изобразить российская пресса.

В экономику Афганистана активно вкладывают огромные средства не только Запад, но и Китай, Индия. Узбекистан осуществляет прокладку железных дорог в этой стране. Администрация Карзая и западные союзники активно ведут переговоры с племенными вождями, создают заинтересованность в экономическом развитии и отказе от производства наркотиков. Стабилизация Афганистана серьезным образом изменяет картину Большой Центральной Азии. Именно через Афганистан шли древние торговые пути из Китая в Индостан и Иран. А оттуда в Юго-Восточную Азию, арабский мир и Европу. Извлечение природных ресурсов Афганистана позволит этой стране получать значительные средства от основных импортеров – бурно развивающихся Китая и Индии. Туркменистан, Узбекистан получат возможность экспорта газа в Индию. Естественно, что это еще большей степени ослабит позиции России в регионе.

Китай стал основным торговым и экономическим партнером для всех стран региона. Отсюда идет техника, сельскохозяйственная продукция, товары широкого потребления. Китай импортирует сырье, энергоносители. Россия серьезно проигрывает по всем направлениям. Она не предприняла никаких реальных шагов во время прорыва исламских боевиков на стыке веков на территорию Кыргызстана и Узбекистана. Россия не является серьезным инвестором. Россия не может предоставить современные технологии и технику. Россия также не являет собой пример демократического процесса. И это постепенно ведет к переориентации стран Центральной Азии на новых внешних партнеров. Но опять должен заметить, что это неоднозначный процесс. Приступы взаимной любви случаются, когда например США настаивают на реальной демократизации. Или когда начинается очередной приступ китаефобии. Но тенденция отдаления все же существует и набирает силу.

-- Каковы интересы в Центральной Азии США и Турции?

-- Интересы США в регионе в современных условиях связаны с необходимостью решения нескольких проблем. В первую очередь это Афганистан. Наши страны нужны для организации поставок и постепенного вывода войск. Присутствие в регионе будет определяться именно сроками решения этой проблемы. Кстати, несмотря на беспокойство по поводу американского военного присутствия, все страны Центральной Азии и Россия на деле приветствовали его. И даже предлагали различные варианты размещения баз.

Кыргызстан ежегодно получает за счет «Манаса» сотни миллионов долларов. И как это обычно бывает, вокруг базы уже сформировалась система обслуживания. А для небольшой и небогатой страны это серьезный вклад в экономику. Поэтому вопрос о «Манасе» систематически поднимается, обсуждается, но база остается, хотя и меняет название.

Вторая проблема – Иран. Здесь противостояние будет долгим, предсказывать события очень затруднительно. Во всяком случае, военная операция вряд ли возможна в ближайшее время. Но страны Центральной Азии необходимы обеим сторонам при любом повороте событий.

Тем не менее, ключевые интересы США находятся далеко за пределами Центральной Азии. Сегодня это Магриб и Ближний Восток. Именно здесь в настоящее время сосредоточены мировые проблемы. Поэтому основным для США в Центральной Азии является побуждение к демократии при сохранении стабильности. Вот такой парадокс.

Теперь что касается Турции. В 90-е годы ХХ века шел теоретический спор о турецком и иранском пути развития государств Центральной Азии. Но был сделан выбор совсем в другом направлении - в пользу авторитарных светских моделей. Исламские институты поддерживаются до тех пор, пока они поддерживают режимы. Не более того. Как только возникает угроза, режимы жестоко преследуют реальных или воображаемых политизированных мусульман, которых называют экстремистами. В этот разряд могут попасть все недовольные режимом. И все это выглядит как вполне респектабельная борьба с международным терроризмом, хотя на деле это элементарное подавление инакомыслия.

Современная Турция резко усилила свою активность в связи с арабскими революциями. Даже заговорили о возвращении времен Османской империи, которая правила арабским миром, а тюрки-мамлюки господствовали в странах Магриба. Турция действительно пыталась встать во главе тюркоязычного мира, тем более что центральноазиатские страны, за исключением Таджикистана, тюркоязычны. Но никто не хотел менять одного старшего брата на другого. В регионе ждали от Турции инвестиций, но они были незначительны. Ждали помощи в реформировании армий, но и эта помощь была слабой. Турция сумела занять позиции в сфере образования, но конкурентами являются американские, европейские, российские и китайские учебные заведения. Отсюда и небольшой уровень влияния Турции на процессы в регионе. Основное сотрудничество перешло в область культурного обмена.

-- Актуальна ли тема интеграции в регионе?

-- Понятие «интеграция» у нас используется по любому поводу. В СНГ подписано несколько тысяч документов, а воз и ныне там. Созданы ОДКБ, Таможенный союз, ЕврАзЭС, Союз России и Белоруссии, различные объединения в Центральной Азии. История СНГ начиналась с образования в составе трех славянских государств. И некоторые лидеры Центральной Азии предлагали создать региональное альтернативное объединение. Позиция Казахстана и Узбекистана, которые выступили против таких планов, привела к тому, что состоялся саммит в Алматы, который и учредил СНГ в декабре 1991 года. ГУУАМ показал, что можно «дружить» и против других государств СНГ. В течение двадцати лет неоднократно происходили тяжелые информационные войны между государствами. Так что с интеграцией все было не так просто.

И надо разобраться с самим понятием интеграции. Что такое интеграция? Это объединение частей в целое. Частями целого мы были примерно до середины 90-х годов, до активной приватизации, реализации новых международных связей, формирования внутренних рынков, определения векторов государственного развития, установления новых хозяйственных связей. То есть до тех пор, пока мы были осколками бывшего СССР. Тогда еще можно было осуществить восстановление утраченного. Но сделать это можно было в полном объеме преимущественно силовыми методами.

Сейчас картина резко изменилась. Мы уже разные. И не только в силу потенциала, но и структуры экономики, степени приватизации, международных отношений и внешней политики, государственного устройства, степени демократизации, открытости стран и прав человека. Мы ушли далеко от единства в СССР. И инерция распада продолжается. Поэтому тема интеграции, судя по прессе, актуальна, но в реальности идет совсем другой процесс.

Актуальность интеграции часто связывают с тем, что активно интегрируется Европа. Но в основе европейской интеграции лежат основополагающие и фундаментальные принципы – рыночная экономика, реальная демократия, права человека, политические свободы… А до этого мы еще не дошли. Даже в интеграционных объединениях не сформулированы основополагающие принципы единства. Наши экономики отличаются коррумпированностью, вмешательством бюрократии, которая использует свои возможности для регулирования деятельности хозяйствующих субъектов в собственных интересах, сырьевым характером, экономической несвободой граждан. О политической составляющей даже говорить не буду. История не знает добровольной и равноправной интеграции недемократических государств. Ни один авторитарный руководитель не позволит ущемлять собственные возможности. Отсюда и все проблемы. В угоду общемировой тенденции подписываются декларации и создаются интеграционные структуры, не решаются самые простые вопросы.