«Дранг нах Остен» Украинской греко-католической церкви

Некоторые размышления об унии

Когда мы говорим об унии, которая ныне именуется «Украинской Греко-католической Церковью», прежде всего, необходимо уточнять, что она представляет собой с точки зрения самой Церкви, какой смысл ее существования, как организации церковной. Уния, как известно, многократно была осуждена Православной Церковью. В 2003 году Мировое Православие устами Предстоятелей всех Поместных Православных Церквей выразило солидарную оценку унии и попыткам учреждения униатского патриархата в Украине. Она стала ответом на меморандум кардинала Вальтера Каспера, который от имени Апостольской столицы обратился с ним к Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II. Святейший Патриарх разослал меморандум главам Поместных Церквей, они прислали свои ответы, некоторые (как Константинопольский Патриарх Варфоломей) направили специальные послания по этому поводу и Римскому Папе. Солидарная позиция Православия заключается в оценке унии как «экклесиологической ереси, не имеющей права существования в христианстве», а создание украинского униатского патриархата - как «крайне враждебный и недружественный шаг» по отношению к Православию.  См. "Предстоятели других Православных Церквей об унии".

Восточные Патриархи также напомнили Риму о решениях Второго Ватиканского Собора (который для католиков является вселенским, его определения распространяются на все времена), где уния отвергнута как метод объединения Восточного и Западного Христианства. С униатским патриархатом «пролетели»: Ватикан отказался от этой затеи.
Таким образом, с точки зрения Православия уния – это ересь, с точки зрения католицизма – негодный, не оправдавший себя метод восстановления христианского единства. Что может она нести, в чем «глобализироваться» и какой «натиск» организовывать?

Уния – это политический антиправославный проект, явно заблудившийся во времени и пространстве, бессмысленный и бесполезный. Он был изобретен иезуитами и реализован 415 лет назад в Бресте польской властью и Римом. Алексей Ковалев ошибается, утверждая, что «Рим не мог смириться с потерей» восточных земель. Рим не мог их потерять, поскольку никогда их не имел, он их завоевывал крестовыми походами, насаждением той же унии. Иезуиты считали, что обращение православных в католицизм с сохранением православного обряда будет не столь болезненным. Эдакая католическая вера в православной обертке, и эту «конфетку» польские, затем австрийские власти столетиями молотком забивали в рот белорусам и украинцам, пролив, по словам Тараса Шевченко, «широкое море слез и крови».

В ХV веке нынешние белорусские и украинские земли были окраиной, глухой провинцией польского государства, поэтому власти полагали, что неграмотное обездоленное население с бедными приходами, разложившейся церковной иерархией (ее-то власти без труда перевели в католицизм) не заметит подмены, по крайней мере, не слишком будет ей сопротивляться. Но русичи оказались не такими уж забитыми «обрядоверцами»: восстали князь Константин Острожский, горожане и селяне, запорожские казаки – и на два столетия история Украины стала кровавым месивом с бесчисленными восстаниями в защиту православной веры, освободительными войнами, победами и тяжкими поражениями. Уния утюжила Белоруссию и Правобережную Украину вдоль и поперек, к началу 18 века на всей этой территории (за исключением Киева, который сам был руиной с населением в десять тысяч человек) оставалась лишь одна православная кафедра – в белорусском городе Могилеве-на-Днепре. Были разрушены тысячи православных храмов и монастырей, уничтожены иконописные, летописные школы, библиотеки – униаты старательно вытирали все свидетельства о православной истории народа. Любопытно, что очень долго стояла в православии как раз Галичина: лишь в 1700 году львовский епископ сам стал униатом и перевел в унию, под омофор Римского Папы, 1200 православных храмов. Знаменитое Львовское православное братство было разгромлено последним: австрийские солдаты штурмом взяли Братскую церковь. Сам же город был переименован в Лемберг, т.е. вытирали не только православные, но и славянские корни галичан.

Православие, прежде всего древние греческие Патриархаты, крайне негативно относились и относятся к унии, поскольку для них, как древних хранителей неповрежденной греческой веры, греко-католики (униаты) – такой же абсурд и изуверство, как, скажем, лютерано-католики или исламо-католики. И сегодня совершенно непонятно, для чего Римо-католической Церкви так уж необходимо распространять свидетельство единства в Папе и с Папой хоть в православном обряде, хоть в католическом, хоть с бубном у костра? Ведь никто никого давно уже не преследует, ничего не запрещает, никто не мешает католикам исповедовать свою веру во всей чистоте и высоте своего тысячелетнего обряда. Для чего отращивать бороды, опустошать софринские прилавки от православных облачений, взращивать все эти унии, постоянно нарываясь на противодействие и негодование своих сестер – Поместных Православных Церквей?

Безусловно, уния должна была кануть в лету вместе с насаждавшим ее Польско-литовским государством. Но она была создана не только им, но и Римом, который постоянно реанимирует этот проект рассудку и здравому смыслу вопреки. Вся национальная украинская культурологическая, историческая мысль (Шевченко, Гоголь, Леся Украинка, Панас Мирный, Грушевский и т.д.) определяла унию как самую большую трагедию украинского народа, преступление без срока давности. Протопресвитер Гавриил Костельник, инициатор Львовского собора 1946 года, упразднившего унию, выступая на нем, говорил: мы даже боимся честно называть себя униатами, а стыдливо прячемся под именем греко-католиков, поскольку знаем, сколько бед уния принесла нашему народу. Это признает и престарелый кардинал Любомир Гузар, заявивший, что по сравнению с утверждением унии в Украине, татаро-монгольское нашествие представляется детской игрушкой.

В историю Великой Отечественной войны уния вписала тоже мрачную страницу: униаты создавали и окормляли карательные батальоны, дивизию СС «Галычина». Об этом сохранилось множество свидетельств, в том числе и кинохроники. Сегодня они героизируют эти преступные подразделения, утверждая, что они боролись с советской властью и коммунизмом. Хотя где они тот коммунизм нашли, сжигая на оккупированной фашистами территории тысячи сел (в том числе и знаменитую белорусскую Хатынь), расстреливая евреев и поляков, отлавливая и вывозя молодежь на рабский труд в Германию, откуда вернулся лишь каждый пятый?

После освобождения Львова на униатов, естественно, обрушились репрессии. Кто мог, убежал еще с отступавшими фашистами, в том числе и нынешний кардинал Гузар со своими родителями, который признал, что они боялись возмездия за сотрудничество с фашистами. Впрочем, гораздо большим (из-за большего количества) репрессиям подверглось и православное духовенство, и не из-за сотрудничества с фашистами, а лишь из-за того, что несло службу в открытых немцами монастырях и храмах. О том, что сотня-две униатских священнослужителей попали в сталинские лагеря, трубят без умолку, а о четырех тысяч православных священнослужителях (в том числе и насельниках Киево-Печерской Лары), попавших в те же послевоенные лагеря, не знает никто. Их не обменивали на советских разведчиков.

Всякую идею оценивают не только по ее умозрительным достоинствам и недостаткам, но и по практике ее реализации. К некоторым, как, например, к национал-социализму, человечество уже не обратится никогда. Настолько чудовищной была его реализация в Германии. Украинская уния с ее «биографией» также должна была уйти в анналы истории. Ее возрождение на закате Союза было связано с романтикой и эйфорией перестройки, «нового мышления». Упал железный занавес, рухнула атеистическая идеология, пришла свобода. Многие считали, что в завершение самого кровавого в истории человечества ХХ века, с его ужасами, разделениями и насилием, как дар за перенесенные страдания, пришла эпоха братского созидания, которая объединит-преобразит Европу и весь мир. Христианство должно было играть в этом не последнюю роль, тем более что таких братских, основанных на взаимовыручке и поддержке отношений, какие сложились между Русской Православной Церковью и Римо-католической к концу 1980-х, не было за всю историю христианства. Предложили братья-католики возродить униатские общины, им пошли навстречу (полагали, что их будет немного), создали четырехстороннюю комиссию (Рим, Москва, Киев, Львов), кто хочет – в унию, кто не хочет – остается в православии. Если община разделилась, за большинством остается храм, а меньшинству все вместе строят новый. Разойтись и в братском согласии созидать новую христианскую Европу и новый мир без противостояний и губительных конфликтов.

Но уния быстро развела иллюзии и опустила всех на грешную землю. Победивший на первых демократических выборах в Галиции Народный Рух (движение) за перестройку (политическая партия, состоявшая из униатов) первым делом занялся погромом православных общин и насильственным их переведением в унию. С милицейскими штурмами, избиениями, применением спецсредств (слезоточивого газа «Черемуха»). И громили долго, по отчетам правительственной комиссии, созданной президентом Кучмой (ее возглавляли вице-премьеры И. Курас и В. Дурдинец), только на Львовщине в 1995 году конфликты между униатами и православными сохранялось в пятистах населенных пунктах. В результате «зачистки» УПЦ лишилась 600 храмов только во Львовской области.

Заметим, что погромы и насилие с перестройкой никогда не были совместимы, но особенность унии заключается в том, что, куда бы она ни проникала, она непременно несет с собой ложь, деструкцию и провокации.

Я беседовал с приснопамятным Патриархом Алексием II о Галицкой унии, он говорил, что все были потрясены, никто не ожидал, что уния возродится в параметрах времен крестовых походов, с пещерной ненавистью к Православию. Несмотря на призывы всех Восточных Патриархов к Риму осудить и остановить насилие, никто в Ватикане и пальцем не пошевелил. Напротив, Иоанн Павел II слал сюда энциклики, в которых говорилось о «взрастании диалога любви» между православными и униатами, совместно прошедшими ужасные репрессии и гонения атеистического режима в СССР, что на фоне галицко-униатского беспредела выглядело издевательством.

В Православной Церкви не простили Ватикану столь коварного предательства: Святейший Патриарх Алексий никогда не встречался с Папой Римским, думаю, что Святейший Патриарх Кирилл также никогда не встретится. Поэтому уния стала камнем преткновения на пути диалога Востока и Запада, единения Христианства. Самое любопытное заключается в том, что уния этим только счастлива. Есть существа, рожденные с комплексом старушки Шапокляк, – вредить всегда, вредить везде, до дней последних, до конца – и получать от этого глубокое удовлетворение.

После трагедии православия в Галиции унию сравнивали с аппендицитом, который Ватикан «встромив» в тело православной Украины, который постоянно будет гноиться, воспаляться и отравлять весь общественный организм державы.

История последних двух десятилетий показывает, что это не такое уж абсурдное сравнение. Уния победила в Галиции демократическим путем, но беда всех провинциально-революционных сообществ заключается в том, что на обещанное «процветание для всех» не хватает ни ума, ни терпения, ни трудолюбия. Поэтому начинается экзальтированный и всевозрастающий поиск врагов, борьба с инакомыслием, инаковерием, инакоговорением, даже с инакопразднованием (как мы это видели недавно на 9 Мая). Доведя свой родной регион до ручки (Украина по бедности занимает предпоследнее место в Европе, а Галиция все 20 лет сидит на дотации в самой Украине), уния стремится на Восток. У Римской Церкви есть некое «разделение труда»: всю «возвышенную» часть межрелигиозных отношений (участие в организованных Православием мировых форумах, совместные размышления о судьбах Европы, человечества и Вселенной) – это прерогатива римо-католиков, а вот организация и осуществление против Православной Церкви провокаций, пакостей и мелких злодейств – это сфера греко-католиков (униатов).

Скажем, Римо-католическая Церковь признает законным и имеет официальные отношения лишь с Предстоятелем Украинской Православной Церкви Блаженнейшим Митрополитом Киевским и всея Украины Владимиром. Трудно себе представить, чтобы Папский нунций зацеловывал всех беглых и отлученных от Православной Церкви самозванцев. Зато кардинал Гузар нацеловался с анафематствованным Михаилом Денисенко (Филаретом) перед телекамерами больше и дольше, чем Ромео с Джульеттой.

Всемерная поддержка всех богопреступных разделений в Православии – одна из главных забот унии. Блаженнейший Митрополит Владимир лишь однажды принял Гузара, когда тот еще был архимандритом. После встречи будущий кардинал дал интервью, в котором заявил, что чуть ли ни убедил Блаженнейшего Владыку перейти в унию (тот еще провокатор!), что породило множество слухов и неприятностей. После этого ни одного униатского епископа на порог предстоятельской резиденции уже не пускали. Протяни униату палец – он и руку отхватит.

Юный лидер униатов Святослав Шевчук идет по той же линии. Вот Блаженнейший Митрополит Владимир поздравил его с избранием. В ответ тот в первом же интервью заявил, что его главная забота – братские отношения с отлученным от Церкви Денисенко и его самочинным псевдоправославным сборищем – системными недругами УПЦ и ее Предстоятеля. Что называется, благодарность по-униатски. Или история с тем же униатским патриархатом. Униаты прекрасно знают, что Ватикан отказал им в его учреждении. Но они также знают, что это раздражает Православную Церковь, поэтому назло именовали кардинала Гузара «партиархом». Шевчук, хоть он и от горшка два вершка, и ничего еще не только мудро-аксакальского, но и умного не успел сказать, но вот тоже именуется «патриарх Святослав». Хотя человек молодой, новой формации, видимо, он первый лидер униатов, прошедший школу пионерской организации имени В.И. Ленина и ленинского же комсомола, мог бы что-нибудь и оригинальнее придумать.

Об униатских провокациях можно говорить очень долго: за два десятилетия после ее возрождения их было – выше крыши. Важно понимать, что рожденный ползать летать не может. Уния была рождена для борьбы с православием и «переформатировать» ее в что-то доброе, нужное, вечное вряд ли кому-то удастся. По крайней мере, до сих пор ни у кого это не получалось. Да как-то никто и не стремился. Чем бы униаты не занимались – все это лишь технологии по продвижению католицизма, вечной борьбы с православием.

Сможет ли уния укрепляться и дальше двигаться на Восток зависит от того, будет ли продолжаться дальнейшая деградация Украины, ее гражданских и культурных институций (а то что мы и деградируем, и вымираем – не секрет).

Ведь деградация влечет социальную апатию, безразличие к родной Церкви, родной истории, культуре, к Шевченко и Гоголю, к настоящему и будущему. Ну, уния, ну, мормоны, ну, Аделаджа – какая разница? Ложь глубоко проникает лишь в больное общественное тело. Так было и 415 лет назад, когда уния, по Грушевскому, утверждалась в разоренной стране, благодаря предательству одних, коррупции других и малодушию третьих… Так что, продвижение унии зависит не столько от ее изощренности, сколько от социально-духовного здоровья самого украинского народа.