Евроинтеграторы из "меджлиса" противостоят евразийскому Крыму

На вопросы интернет-портала "Мир и Мы" отвечает Васви Эннанович Абдураимов, председатель Совета организации "Милли Фирка", заместитель председателя Совета представителей крымскотатарского народа при Президенте Украины.

- Чем на сегодняшний день для крымских татар является меджлис? Как он влияет на крымскотатарское сообщество?

На данный момент крымские татары разделены по симпатиям на три части. Есть часть, которая видит будущее Крыма в теснейших связях с Европой - это так называемые "евроинтеграторы". И политическую волю и симпатии этих людей формируют именно структуры Милли Меджлиса. Есть часть, которая видит свое будущее в ортодоксальном исламе. Эта часть незначительна, но продолжает формироваться. Она представлена группами салафитов, "Хизб ут-Тахриром" и в меньшей степени традиционным исламом.

И есть часть, которая видит свое будущее в большом пространстве Евразийского мира, откуда пришли, есть и будут крымские татары. У каждой из этих групп есть свои институты, в том числе общественно-политические. В этом смысле совершенно неадекватны потуги меджлиса представить себя, как единственный представительский орган. Эта организация выродилась в узкий клан, определенный круг людей, которые преследуют собственные политические и бизнес интересы, используя национальный вопрос. Поэтому на сегодняшний день меджлис не может представлять весь спектр интересов групп крымских татар. Это одна из многих общественных структур, которая никак не может или не хочет определить свое место в правовом поле Украины. В таком виде она сегодня и существует.

Было время, когда, взяв на вооружение лозунги национального движения крымских татар о возвращении на родину и восстановлении государственности, на волне мощного пассионарного подъема меджлис имел весьма значительную поддержку всех слоев крымских татар, которые видели в нем выразителя этих настроений. Но начиная с 1997 г., когда эту структуру поразил первый кризис, связанный с громкими коррупционными скандалами и отказом от задекларированных целей и задач, меджлис начал утрачивать свои позиции в масштабе всех крымских татар, а так же в крымском и украинском политикуме. Сейчас этот кризис до основания поразил меджлис. И я не вижу никакого будущего у этой структуры. Разве что, он будет существовать еще некоторое время в качестве одного из общественных объединений.

- Чем вы можете объяснить, что во многих СМИ меджлис представляется как единственный представительский орган крымских татар?

Дело в расколотости Украины, в том числе и по социо-культурным основаниям. Есть западная часть Украины, которая видит себя частью Евросоюза и НАТО. И никакого другого будущего для себя не ждет. В этой группе интересов находится и система курултай-меджлис. И все СМИ, которые пропагандируют эту линию, транслируют эти ценности, конечно, представляют меджлис, как единственный представительский орган, пытаясь показать, что в Крыму существует анклав прозападных настроений в виде крымских татар. Но это совершенно искаженное представление. Мы провели анализ выборов в Верховную Раду Украины в октябре 2012 г. по данным более 20 избирательных участков, организованных в местах компактного проживания крымских татар, где они составляли более 90% избирателей. За ту политическую силу ("Батькивщина"), где 12 номером шел лидер меджлиса Мустафа Джемилев, и за которую шла с их стороны усиленная пропаганда, проголосовало не более 17% избирателей. Вот это и есть их реальная поддержка на сегодняшний день. Но, конечно, такие цифры неприятны для апологетов меджлиса, которые хотели бы видеть иную картину. Но поскольку такой картины нет, они рисуют ее искусственно, представляя меджлис, как единственный представительский орган.

Но даже украинские власти наконец-то поняли, что подход, которого они придерживались последние 20 лет, когда, не смотря на противоречия, велось сотрудничество с этой структурой, привел к тому, что взаимоотношения с крымскими татарами начали давать сбой. Поэтому сейчас идет поиск нового формата диалога власти с Крымом и крымскими татарами. И такой диалог формируется - в 2010 г. прошла встреча главы государства с крымскими татарами, на которой произошло переформатирование Совета представителей при Президенте. Тогда же были обозначены основные направления крымскотатарской проблематики в Украине. Это принятие закона о реабилитации, решение земельных и языковых проблем, возвращение с мест высылки. И эта программа реализуется сейчас Советом представителей.

- Известно, что меджлис активно сотрудничает с зарубежными организациями, в частности, с Международным Республиканским Институтом, который возглавляет сенатор Джон Маккейн. Могли бы Вы рассказать, в чем заключается сотрудничество этой организации с меджлисом, и на какие цели оно направлено?

Как известно, сенатор Джон Маккейн является ярым исламофобом. Казалось бы, как можно выстроить добрые взаимоотношения крымских татар, которые являются мусульманами с таким политическим деятелем? Если некая организация выступает в защиту интересов крымских татар, значит, она априори выступает в защиту их духовных ценностей. В этом смысле тесные, добрые отношения с МРИ в лице этого сенатора вызывают очень серьезные подозрения - а какую вообще программу реализует руководство меджлиса? Крымскотатарскую или некую другую? Скорее всего, некую другую. Поэтому за 22 года мы видим насколько тот мощнейший пассионарный подъем, с которым возвращались на родину крымские татары, сводится к нулю, а все достижения начала-середины 90-х годов практически утрачены. Я думаю, что до сих пор реализуется стратегия "Крым без крымских татар" в сфере представительства, власти, собственности и бизнеса. Вероятно, Крым "зачищают" для других глобальных проектов, представителем которых является сенатор Джон Маккейн.

- Насколько в среде крымских татар распространены радикальные исламские течения. В частности, известно, что в Крыму действует радикальная партия "Хизб ут-Тахрир". Насколько она влияет на настроения крымских татар и насколько она распространена?

Как и на всем постсоветском пространстве, после ухода доминирующей идеологии с одной стороны идет возврат к исконным ценностям, а с другой идет конкуренция с новыми, агрессивными идеологиями, в том числе и радикальными. Крымскотатарское сообщество в Крыму находится в весьма непростых условиях. Особенно это отражается на молодом поколении, которому трудно получить достойное образование, еще труднее получить хорошую работу, создать полноценную семью, живущую в достатке. В этих условиях оказываются востребованными, в том числе, и такие радикальные идеологии. И они действительно затронули крымскотатарское общество. В этих условиях необходимо выстраивать позитивную альтернативу, перспективу эксклюзивного будущего. А это, прежде всего, задача крымско-татарской элиты, которую мы стремимся формировать в ходе деятельности нашей организации "Милли Фирка", Крымскотатарского народного фронта, который сплотил вокруг "Милли Фирка" почти два десятка общественных структур и мусульманских общин Крыма. Большое значение в формировании новых перспектив играет Совет представителей при Президенте - появилась совершенно законная, доступная площадка для ведения конструктивного диалога с существующей властью.

Поэтому, если крымскотатарской молодежи не представить эксклюзивной картины будущего, то думаю, что эти идеологии могут усилиться в Крыму. А к чему приводит усиление этих идеологий, мы прекрасно видим. При умелом дирижировании из лондонских и брюссельских штаб-квартир эта разрушительная энергия направляется на то, что происходило в Тунисе и Ливии, а сейчас происходит в Сирии. Эта опасность существует, но главное - не перейти точку "невозврата", когда контроль над ситуацией может быть полностью утрачен.

- Известно, что многие турецкие фонды поддерживают определенные проекты и мероприятия в Крыму. Насколько сильно влияние в Крыму, на крымскотатарскую общину со стороны Турции?

У Турции сейчас очень много своих проблем. Прежде всего, это территориальная целостность - велика опасность создания, в том числе, и на части ее территорий независимого Курдистана. Поэтому какой-то агрессивной, активной позиции Турции в Крыму не заметно. Осуществляется некоторое количество бизнес-проектов, но активного вмешательства в жизнь крымскотатарского общества со стороны Турции не заметно.
Есть традиционные связи в духовной сфере - по линии Духовного Управления мусульман Крыма, которое сотрудничает с турецким дианетом (Министерство по делам религий), которому, конечно, хотелось бы, чтобы в Крыму было большим влияние именно той идеологии ислама, которой придерживается официальная Турция, а так же уменьшить влияние их конкурентов на Ближнем Востоке - Саудовской Аравии и Ирана. По этому направлению есть определенные контакты, идет подготовка и переподготовка священнослужителей в Турции.

В сфере бизнеса сильной интеграции не наблюдается. Турки слишком прагматичны, и если осуществляют бизнес-проекты, то действуют исключительно с точки зрения своего интереса. При этом не видно никакой поддержки и помощи крымско-татарской части этого бизнеса.

Существует определенная поддержка гуманитарных проектов и программ со стороны государственных структур Турции и негосударственных фондов. Но как здесь, в Крыму, так и в Турции на этих программах очень хорошо греют руки те, кто приобщен к их реализации. И поэтому эффективность этой помощи крайне низкая. Со стороны Турции такой "подход" осуществляется в меньшей степени, но здесь большая часть этих средств растекалась по личным карманам и поэтому о серьезной помощи в общенациональном масштабе говорить не приходиться.

- Представители меджлиса открыто заявляют, что осуществляют некое противодействие "русскому сепаратизму" в Крыму. Существует ли этот "сепаратизм", и как вы относитесь к такой позиции меджлиса?

Я вообще не понимаю определения "русский сепаратизм", которое звучит совершенно абсурдно для социальных и культурных условий Крыма. Такие заявления связаны с более глобальными процессами. Идет конкуренция двух больших проектов по Крыму: куда Украина, а, значит, и Крым будет вписан, в какую геополитическую систему координат. Или это будет Евразийское экономическое, а в будущем, возможно, и общеполитическое пространство, или будут продолжаться попытки вписать Крым в евроинтеграционные процессы, хотя для такой перспективы нет ни исторических, ни политических оснований.

Чему же противостоит меджлис? Они утверждают, что являются единственной силой в противовес некому "русскому сепаратизму" потому, что являются открытыми противниками евразийской интеграции Украины и Крыма. И в этом заявлении скорее не антирусская направленность, а направленность против евразийского проекта как такового, ставящего под угрозу их евроинтеграционные чаянья. Хотя, надо отметить, что они всегда себя позиционировали и как ярые противники России в целом, и как русофобы в частности. Этого они не скрывали никогда. Но подобные настроения совершенно не присущи крымскотатарскому народу в целом.

- Как на Ваш взгляд должна развиваться ситуация в Крыму? Должен ли он стать национальной автономией крымских татар или статус Крыма должен сохраняться в его нынешнем виде? Может ли Ваша организация стать лидирующей в представлении интересов крымских татар?

Мы не скрываем, что со временем хотим стать одной из ведущих политических сил в Крыму. И не скрываем, что будущее свое и Крыма видим в едином евразийском пространстве. Сама историческая обстановка определит место Крыма в этом пространстве. Ни в каком другом качестве мы не видим Крым. А как при этом в Крыму будет развиваться национальная составляющая, какую форму государственности Крым будет представлять, и каким образом он будет защищать интересы коренного народа и всех других народов и этнических сообществ - это уже вопросы будущего. Но все должно происходить естественным путем. Мы видим перспективу в том, что влияние крымскотатарской составляющей в Крыму будет расти. Это естественно, поскольку мы исконные жители этой земли, и мы собираемся здесь жить и созидать. И, как сказано в нашей программе, не позднее 2040-го года форма государственности, которая в Крыму будет построена к тому времени, должна отражать и эту крымскотатарскую специфику Крыма.