Как «Вектор» противостоит биологическим угрозам?

Поводом для нашей встречи с заместителем генерального директора ФБУН Государственный научный центр вирусологии и биотехнологии «Вектор» по научной работе, доктором биологических наук Александром Петровичем Агафоновым стал показанный по каналу ТВЦ документальный фильм «Зараза». Его авторы попытались разобраться, почему по периметру российских границ появляются американские биолаборатории, что там делается и как это может отразиться на нас?

Не случайно создатели фильма обращались за комментариями именно на наш «Вектор»: здесь работают лучшие отечественные специалисты. А беседу с Александром Петровичем мы начали с самого начала. А именно:

- Появление эпидемии – это всегда событие, которое вызывает тревогу не только у отдельных людей, но даже и у целых стран. Откуда же берутся новые вирусные инфекции?

- По современным представлениям известно около 3000 видов вирусов. А прогноз специалистов таков: мы еще не открыли и сотой части всех вирусов на планете. То есть, теоретически можно ожидать, что сейчас на Земле существует около 300 000 вирусов. Часть из них мы просто не замечаем – они могут заражать растения, обезьян, птиц, крокодилов, кого-то еще , но никак не человека. А вот вторая группа вирусов – это те, что могут перейти на человека. Вот так и появляются новые инфекции, о которых раньше никогда не слышали…

Например, вирус существует у какой-то группы животных – и либо при контакте с таким животным, либо при попытке одомашнить его, взять в зоопарк, либо просто при расширении среды жизнеобитания самого человека, происходит контакт с животным или следами его жизнедеятельности. И возникает ситуация, когда вирус находит нового хозяина, который ему подходит по всем необходимым параметрам для распространения. Именно так это произошло в 2003 году с коронавирусом SARS, который большинству известен как атипичная пневмония. Он как раз перешел к человеку от животных – и точно такая же ситуация сейчас с другим коронавирусом – MERS, это такой же, как и SARS, коронавирус, и о нем также ранее ничего не было известно. Он проявился на Аравийском полуострове. Предполагают, что он мог перейти к человеку от верблюда. Сейчас он вызывает смертность примерно в 50% случаев заболеваний. Но как он возник? Откуда взялся? На эти вопросы пока никто не может ответить.

- Существует мнение, что опасные вирусы могут быть созданы искусственным путем. Это возможно?

- Такая точка зрения существует. Но, знаете, это мне напоминает теорию панспермии, которая утверждает, что жизнь на Земле не могла зародиться самостоятельно – она была сюда привнесена из космоса. Всегда есть несколько вариантов, но у меня такое убеждение, что на современном этапе вирусу нет необходимости дожидаться создания какого-то искусственного варианта. Из одной клетки человеческого организма – а их 300 триллионов! – вирус может дать потомство в 100 миллионов! Представьте, какое количество вариантов существует?! На каждые 10 тысяч вирусов вы всегда имеете один мутантный, так что их очень много – миллионы…

- Как узнать, что появился новый вирус? Какими методами это можно определить?

- Определить можно, когда человек заболеет… Здесь работают только эмпирические методы, и никакие другие. Невозможно определить новый вирус, пока он себя не проявил! Обнаружить его мы можем, но только по следам, которые он оставляет. Соответственно, любое тяжелое заболевание необходимо отслеживать. Мы по приказу Роспотребнадзора обязаны отслеживать все тяжелые и летальные случаи. Вдруг в каком-то месте проявился новый вирус? Мы все это исследуем с помощью соответствующих методов и инструментария.

- В последнее время появились биолаборатории в бывших союзных республиках. Как правило, они расположены рядом с нашими границами – об этом недавно рассказывалось в телевизионном фильме «Зараза». Скажите, а что, собственно, представляет собой такая лаборатория?

- Лаборатория – это комплекс помещений, который позволяет проводить работу с вирусами различной степени опасности. Существует четыре степени опасности. Первая – самая высокая. Это – вирусы, которые вызывают высокую степень летальности – до 90%. Против них сейчас нет средств лечения. Это, например, вирус Марбург и вирус Эбола, которые вызывают геморрагические лихорадки. Препараты против них еще только начинают проходить клинические испытания. Вирусы второй группы патогенности также отличает высокая смертность. Летальность достигает 30%, но здесь мы уже имеем какие-то средства профилактики и лечения. Третья и четвертая группы уже менее патогенны для человека(сюда, например, относятся корь и грипп). Они широко распространены, но не вызывают серьезных последствий с точки зрения летальности.

- И все эти четыре категории можно исследовать в лаборатории?

- Создается инженерно-техническое оснащение лаборатории. А что самое главное? Самое главное – чтобы все, кто живет вокруг, не почувствовали того, что здесь работают с вирусами. И что они могут представлять хоть какую-то угрозу. Соответственно, вовнутрь нельзя никого пускать. С одной стороны. И нельзя допустить, чтобы вирус вышел наружу – с другой стороны. Если помните, лет 20 назад ходили такие слухи, что, мол, помидоры плесенью покрылись. А огурцы пожелтели из-за того, что на «Векторе» произошла какая-то утечка… Слухи такого рода периодически появляются, хотя никакой связи с реальной жизнью они не имеют. Еще раз повторю: самый главный принцип нашей работы – ни в коем случае люди пострадать не должны!

- Почему таких центров и лабораторий не так много?

- Ну, это дорогое удовольствие. Создание такого комплекса и его оборудование в соответствии с современными требованиями стоит очень больших денег. Их нужно вложить сначала в создание самой лаборатории, а затем лаборатория должна их постоянно получать, чтобы поддерживать структуру и чтобы обеспечить решение задач, для чего, собственно говоря, все и было построено.

- США создают подобные биолаборатории рядом с границами РФ – в Казахстане, Азербайджане; на Украине сразу три лаборатории появились. Зачем строить их в других странах?

- Я думаю, что здесь главенствует географический принцип – быть ближе к тому месту, где есть интересующие вас вирусы. Вообще, существует система мониторинга —слежение за всеми вирусами, представляющими опасность. Соответственно, чем шире ваша сеть, чем больше лабораторий – тем больше у вас шансов этот опасный вирус обнаружить, изучить изменения границ его распространения и проследить за изменением его свойств. В этом смысле, появление новых лабораторий – явление положительное. Хочу отметить, что мы работаем в системе Всемирной организации здравоохранения, которая как раз координирует реакцию мирового сообщества на появление вирусов. Если бы не координация работы в рамках ВОЗ, то каждая страна пыталась бы справиться с проблемой в одиночку. Знаете, у ученых есть хорошая традиция – они всегда делятся с коллегами своими знаниями. И если обнаружен какой-то случай, на который нужно обратить внимание, то мы, например, тут же сообщаем в Роспотребнадзор и в ВОЗ, своим коллегам в соседних странах: будьте внимательны! Эта опасность может появиться у вас!

- Принципиально ли, кто именно проводит исследования: гражданские специалисты или военные?

- Специалисты готовятся одинаково, но задачи, которые они решают, конечно, могут отличаться. Что касается гражданских специалистов, то они выполняют исследования, о которых я уже говорил ранее. А какие проблемы решают военные, мы не знаем. Информации на этот счет у нас нет.

- Сам факт нахождения биолабораторий другого государства у границ России несет в себе потенциальную опасность?

- Я в этом не уверен. Понимаете, в современном мире, в общем-то, неважно, где именно находится лаборатория. Важно, что там делается, и как это потом будет использоваться! А в Австралии эта лаборатория находится, или в Европе, или где-то посреди Азии – нет разницы. Представьте ситуацию. Приглашают человека в переговорную комнату; он там подышал недолго – и все готово: вирус может ехать туда, куда вы хотите, чтобы он попал. То есть, проблема не в месте расположения биолаборатории – проблема в том, чтобы все там делалось под контролем ВОЗ. Именно это является гарантией того, что все пойдет на благо. Напомню, что есть конвенция по запрещению химического и бактериологического оружия, принятая еще в 1972 году. Она ограничивает определенные виды работ.

- Специалисты «Вектора» много лет готовятся до достижения высокого профессионального уровня, в том числе и в вопросах безопасности. Можем ли быть уверены, что должный уровень безопасности на подобных биолабораториях поддерживается?

- На подготовку высококвалифицированного специалиста, готового решать сложные задачи, необходимо, как минимум, пять лет. Во-первых, специалист, который к нам приходит на работу, должен иметь хорошее базовое образование, связанное с биологической наукой. Потом он пройдет у нас четырехмесячные курсы, где получит необходимые практические навыки для работы с вирусами. В дальнейшем этот специалист будет работать в паре с более опытным исследователем не менее трех лет, пока не получит доступ к самостоятельной работе. При этом само собой разумеется, что человек не допускал аварийных ситуаций, психологически устойчив, с алкоголем аккуратен, и так далее. Требований много, и все они оправданы.

- То есть, существует целая система.

- Да, это система, и она выстроена годами, проверена временем. Только человек, который этой системой подготовлен, может работать с опасными вирусами. Так устроено на «Векторе», а как в лабораториях, о которых вы говорите, мы не знаем. Но, думаю, что подходы одинаковые. Во всяком случае, по литературе мы знаем, что американцы тоже предъявляют жесткие требования к специалистам, допущенным к работе с опасными вирусами.

- В России много центров занимаются вирусами?

- У нас есть несколько серьезных научных центров. Например, институт вирусологии им. Д.И.Ивановского в Москве или НИИ гриппа в Санкт-Петербурге. Без ложной скромности, однако, замечу, что среди всех центров, имеющих дело с вирусами, наш «Вектор» -- наиболее самодостаточный. В нашем Центре можно заниматься исследованием любых вирусов, с использованием любых лабораторных животных; на «Векторе» есть большая коллекция вирусов, а также одна из крупных коллекций культур клеток. Он может заниматься всеми видами вирусологических исследований – и это большое преимущество. У нас есть все необходимые площади, материалы, инженерная система, штат исследователей. Мы можем сами пройти путь от идеи до ее практического воплощения. Всегда была проблема состыковать науку с производством. А на «Векторе» такое сотрудничество было предусмотрено изначально. «Вектор» и появился, имея статус научно-производственного объединения. Пример быстрого воплощения идеи – создание у нас известного сегодня по всей стране препарата Реаферон. Недавно в истории нашей страны был этап, когда никому не нужна была наука, потом не нужно было производство. Потом – ни то, ни другое. А сейчас нужно все! И мы готовы в этом направлении работать. Еще один пример: иммуноферментные тест-системы, которые дают возможность быстро диагностировать болезнь. Сегодня Россия их практически не покупает потому, что, в том числе, разработки «Вектора» легли в основу диагностикумов, производимых в России, и в настоящее время спрос на них полностью удовлетворен. А он, замечу, не маленький…

- Очень много у нас пишут об африканской чуме свиней. Что это такое? Опасна ли она для человека?

- Все знают, что мы умеем работать быстро и качественно. Есть предложения, чтобы мы поработали с африканской чумой свиней. Вместе со специалистами ветеринарных центров можно решить и эту проблему. Сразу скажу, что для человека она совершенно не опасна, а вот у свиней летальность достигает 100%. Когда хоть у одной свиньи обнаружен этот вирус, то все животные в хозяйстве (а также все свиньи в радиусе 20 км.) уничтожаются и сжигаются.

Сжигаются кормушки, перегородки, инвентарь, и так далее – иначе просто нельзя. Да, кстати, после того, как все сожгли, сами помещения еще и хлором обрабатываются в обязательном порядке. Как с этим бороться? Давайте начнем с того, что есть вирусы, которые живут только у человека. Например, это корь. Можно сделать лекарство и после всеобщей вакцинации забыть о болезни. Именно так вышло с оспой – она исчезла совсем. Но есть инфекции, которые живут, например, в крысах…

- Их всех явно не вакцинируешь!

- Есть два пути: или всех крыс уничтожить, или их вакцинировать. И то, и другое, равно невозможно. На данном этапе мы можем только бороться. Самое эффективное средство борьбы – вакцина. Ну, и про карантин забывать нельзя.

- Получается, что «Вектор» находится, образно говоря, на переднем крае…

- Есть два основных инфекционных агента, которые вызывают заболевания: или вирусы, или бактерии. С появлением антибиотиков можно сказать, что с бактериями ситуация значительно упростилась. Хотя бы до состояния, когда все под контролем. А вот с вирусами такого универсального средства борьбы нет. Приходится каждый раз заново бороться с каждым конкретным вирусом. Скорее всего, такого универсального средства и не будет найдено, хотя некий набор мы, конечно, создадим. Пока что в ходу узкоспециализированные препараты. Например, против гриппа. И они очень хорошо работают. Но направлений работы много, значит, для борьбы с опасными вирусами нужно время, нужны усилия, нужны затраты. Предсказать результат заранее невозможно. Посмотрите: против клещевого энцефалита и кори вакцину создали достаточно быстро, а вот против ВИЧ уже 30 лет она создается… Вирус имеет способность очень быстро меняться; пока он быстрее нас. Ведь с одного человека может появиться миллион новых вариантов вируса. И с ними нужно бороться – это насущная задача. И, можно сказать, что это требование национальной безопасности нашей страны.

- Идет ли обмен информацией с другими странами?

- Обязательно, но только через систему ВОЗ. Например, недавно мы получили два штамма вирусов гриппа (субтип H7N9) и коронавируса MERS : не имея самого вируса, очень трудно сделать лекарство. И задача ВОЗ – обеспечить такие центры, как «Вектор» образцами вирусов, с которыми надо бороться.

- Россия может вести полномасштабные программы, а что можно сказать о независимых государствах – бывших союзных республиках?

- Все определяется тем, какую цель ставит государство. Трудно убедить министра здравоохранения небогатой страны, что он должен выделить миллионы долларов на лабораторию, когда дети голодают и гражданская война идет… С этим связан и вопрос, который нам часто задают: а нужно ли нам самим делать все вакцины? Может быть, лучше купить за рубежом? Наверное, можно и купить, но поставленная перед российскими разработчиками задача производить все вакцины для национального календаря прививок, как мне кажется, очень правильна по сути. Национальная безопасность – наш приоритет. И совершенно однозначно, что такая страна, как Россия должна иметь мощные центры вирусологии – такие, как «Вектор».

От редакции: судя по тому, что смертность свиней от африканской чумы достигает 100%, а регионами ее распространения стали многие области России и Украины, можно предполагать, что речь идет о целенаправленной биологической диверсии, направленной против мясоперерабатывающего производства в этих странах. Вполне возможно, что таким путем кто-то пытается устранить своих конкурентов. Так что, привет, ВТО с ЕС вместе...