Америка падает. Доклад экспертов…

Российская группа экспертов международной инициативы «Постглобализация» подготовила доклад «Непрозрачная Америка: слежка, репрессии и закрытость правительства в США». Над ним работали Борис Кагарлицкий, Василий Колташов и Анна Очкина.

Приводим полный текст доклада, подготовленного известными аналитиками, которые постарались ответить на целый ряд важных вопросов:

В 2008 году многим казалось, что избрание Барака Обамы президентом США откроет для страны и остального мира новую эру. Она виделась как время демократизации и гуманизации, отказа от войн и репрессий. Обама обещал своим избирателям «открытое правительство», социальную политику и разрыв с темным наследием республиканской администрации. Однако его правительство оказалось самым закрытым в американской истории, и не пошло на перемены. Но, почему администрация демократов сохранила и усилила систему слежки? Зачем власти США оживили закон 1917 года «О шпионаже», наращивая давление на госслужащих и прессу? И почему эти усилия обернулись полным провалом?

Основные выводы:

1. Экономический кризис поставил американское правительство в новые условия. Он выявил проблемы внешней и внутренней политики, усилил истощение денежных ресурсов. Победа Барака Обамы на выборах стала результатом этого кризиса, неотделимого ь от кризиса мировой гегемонии США.

2. От администрации Обамы общество ожидало перемен. Оно видело необходимость свертывания агрессивной внешней политики, смягчения внутреннего политического климата в США и проведения социальных реформ, а главное — создание доступной всем системы здравоохранения. Правительство демократов должно было, по мнению избирателей, добиться роста экономики и уровня жизни.

3. Администрация Обамы не оправдала общественных ожиданий. Она оказалась консервативной, нацеленной, прежде всего, на защиту интересов финансового капитала, и сохранила во многом курс правительства Буша-младшего. Власти не могли открыто признать всего этого перед миллионами американцев, они маневрировали, сохраняя узкие консервативные задачи, что сделало правительство демократов одним из самых лицемерных в истории США.

4. Белый дом при Обаме во многом сохранил пропагандистские приемы республиканской администрации. Правительство препятствовало естественному раскрытию информации, предпочитая собственную — «независимую» прессу. На ее финансирование даже в условиях бюджетного кризиса в октябре 2013 года администрация Обамы нашла 445 млн долларов. В итоге правительство получило за 2008−2013 годы рекордное количество удобных публикаций, но не смогло остановить усиления критики.

5. Правительство пыталось навсегда избежать неудобных публикаций с помощью ужесточения контроля над сотрудниками государства. К 2013 году миллионы федеральных служащих и подрядчиков оказались обязаны следить «за лицами и действиями, связанными с рисками» среди своих коллег под страхом наказания. Им легко могло стать уголовное преследование, поскольку утечка информации в прессу «приравнивается к шпионажу».

6. Администрация Обамы продлила в 2011 году Патриотический акт, принятый после трагедии 11 сентября, и стала активно применять забытый всеми закон «О шпионаже» 1917 года. Эти документы стали основой для организации слежки не только за работающими на государство, но и за журналистами, а также всеми гражданами.

7. Попавшего под подозрение в обсуждении с репортёрами любой темы, признанной правительством секретной, ожидает расследование, вплоть до проверки на детекторе лжи, прослушивания телефонных разговоров и чтения электронной переписки. В итоге вероятен суд с возможным тюремным заключением или «тихое» увольнение.

8. Пресса и ее источники не случайно попали под особое наблюдение, поскольку именно они могут информировать общество. Желание правительства снизить уровень осведомленности населения, отражает чисто имитационное стремление Обамы к демократизации и открытости. Белый дом пытается удержать под контролем как проблемы в экономике, так и само американское общество, закрыв дорогу подлинным переменам в стране.

9. Обама обещал избирателям «открытое правительство», но оно стало более закрытым, чем прежняя администрация. Непрозрачность, слежка и репрессии оказались признаками правительства Обамы даже в большей мере, чем президента-республиканца. Однако именно такого развития событий и хотели избежать американцы, голосовавшие да демократов. В итоге Обама вынужден снова и снова обещать им повышение прозрачности исполнительной власти.

10. США придерживаются принципов тайной дипломатии. Они скрывают от граждан подлинные мотивы решений во внешней политике. Пока рост экономики не был прерван кризисом, большинство жителей могли закрывать глаза на дорогостоящую и непонятную внешнюю политику, но после 2008 года правительству все больше приходится уклоняться от разъяснения своих действий.

11. Контроль над государственными служащими и слежка за прессой являются лишь частью общей надзорной практики правительства. Всеслышащая и всевидящая программа слежения Prism, о которой поведал Эдвард Сноуден, является лишь одной из 50 шпионских программ США. Все они собирают данные для единой базы. А «скрытый» бюджет только шестнадцати разведывательных служб США составил в отчётном 2013 году более 50 млрд. долларов, что следует из документа АНБ, также переданного Сноуденом прессе.

12. При Обаме в США продолжился рост числа секретных документов: закрытыми для общества объявлялись даже публичные материалы, попавшие в распоряжение властей. По данным на 2011 год доступ к секретным сведениям имели 4 млн. американцев. В условиях кризиса политики Соединенных Штатов и острых социально-экономических проблем утечки секретной информации были неминуемы.

13. Резко сузив каналы легального информирования общества через прессу о работе государственной машины, проведя ряд судебных процессов над «шпионами и предателями» администрация Обамы сделал неизбежным нелегальное информирование общества, что и было осуществлено Сноуденом с учетом ошибок предшественников.

14. Обама не выполнил многие свои обещания, хотя имел возможность пока республиканцы не получили большинство в нижней палате Конгресса. Тюрьма Гуантанамо так и не была закрыта. Деятельность правительства не стала прозрачной, хотя это обещание было повторено ни раз, что можно трактовать, как намерение лучше замаскировать деятельность органов власти. Встречи главы Белого дома с профсоюзными руководителями носили характер имитации сотрудничества и ничего не дали наемным работникам, хотя профсоюзы финансировали Обаму на двух президентских выборах.

15. В 2013 году с усилением бюджетно-долговых проблем произошло обострение кризиса политической системы США. Многие механизмы ее структурной и идеологической консервации стали распадаться, что имело экономические причины. Рост протекционизма в США при демократах не привел к возврату кейнсианского регулирования, а ориентированная на экспорт реиндустриализация показала свои слабые стороны. Исчерпала себя и политика финансовой подпитки банков. Оживление экономики США спровоцировало рост проблем в других странах и обратную волну.

16. В США нет цензуры. Но правительство становится все выше народа с точки зрения правовой практики, что можно описать как кризис существующей модели демократии. Власти оказались бессильны против раскрытия колоссального объема неудобной информации сознательными гражданами, что стало результатом этого кризиса.

17. «Американские разоблачители» не пытаются нанести вред своей стране, но стремятся добиться отчетности от «открытого правительства» Обамы. Фактически остался лишь один эффективный вариант борьбы за информирование общества — анонимная передача данных, когда контакт невозможно проследить никакими современными средствами.

18. Сноуден нанес удар с неожиданной для правительства стороны: раскрытой оказалась вся система слежки за населением США и иностранными гражданами. Стали известны детали тайных операций АНБ, что якобы должны помогать борьбе с терроризмом. Сноуден не стал скрываться от общества, но предпочел не попасть в руки правительственных органов. Обама в ответ рекомендовал американскому народу «доверять программам по сбору данных».

19. Тотальная слежка за гражданами США грозит, по мнению многих американцев, обернуться в будущем прямым вторжением в их жизнь. Оглашенные после разоблачений Сноудена уступки Обамы не внушают большого доверия, поскольку являются вынужденными. Президент США за 2009−2013 годы показал, что не стремится к отмене Патриотического акта и выступает за систему слежки и репрессивного воздействия на основе этого и иных законов. В силе остается и беспрецедентная информационная закрытость властей.

20. Общественность предлагает США начать реформы, а не вносить поправки к «плохим законам». Но администрация Обамы имеет консервативные цели и только обновленческую риторику. Слежка за гражданами и отстранение журналистов от информации о работе правительства нужны ему для предотвращения угроз переживающей кризис системе. Дальнейший уход США от демократии выгоден и республиканцам, поскольку население не готово принять политику «жесткой экономии» по образцу ЕС.

21. Власти США готовы время от времени идти на уступки обществу по разным вопросам. Но они не хотят ни открытого обсуждения проблем экономики, ни выработки нового политического курса, который обеспечил бы рост благосостояния населения, быстрое развитие производства и технологий, а также возрождение социального государства.

1. Власти США в тисках исторических условий

Барак Обама был избран президентом США на волне больших ожиданий. Общество устало от агрессивного консерватизма предыдущей администрации, которую обвиняли в нарушении гражданских прав и стремлении заменить демократические нормы политической жизни авторитарными. Миллионы избирателей видели в президенте-демократе человека способного изменить политический климат в стране.

Смена власти в Вашингтоне совпала с острым начальным этапом мирового экономического кризиса. Это усилило стремление к переменам. Попытки администрации Джорджа Буша-младшего справиться с проблемами в экономике не увенчались успехом. Возврат налогов, предпринятый в США летом 2008 года, не дал взлета продаж и не остановил углубление кризиса в финансовой сфере. Президент от демократической партии вступил в Белый дом в разгар биржевого и банковского кризиса.

Общество и финансовые элиты ожидали от нового президента экстренных решений. Работающие американцы стремились к восстановлению прежнего уровня жизни, снятию долгового пресса и улучшения ситуации с занятостью, банковские группы хотели стабилизации системы, и роста на основе старых правил. Финансовый капитал являлся ведущим партнером новой администрации, но Обама не мог проигнорировать общественный запрос на перемены, как в сфере политики, так и в сфере экономики. Он ответил на них в имитационной форме, не решаясь совершить ничего такого, что могло бы радикально изменить ситуацию в стране.

Фактически к моменту прихода демократов к власти, США находились в политическом кризисе. Агрессивная внешняя политика перегрузила государственные финансы, не принесла устойчивых плодов и резко ухудшила (насколько это было возможно после агрессии против Сербии) репутацию США. Падение доверия к государственной политике произошло и в среде американских избирателей. Экономический рост уже в 2007 году миновал пик — начался ипотечный кризис. Снижение реальных доходов в результате дополнилось снижением уровня потребления в США, что было связано с достижением кредитным пузырем своего предела.

2001−2008 годы были временем, когда Вашингтон не только проводил агрессивную внешнюю политику, но и оказывал на американцев жесткое идеологическое, а иногда и полицейское давление. Экономическая политика США стала при Буше-младшем более неолиберальной, более враждебной по отношению к «паразитизму» социальных программ, которые сокращались ради наращивания военных расходов. Государственный долг увеличивался в это время рекордным для докризисного периода темпом. С 2001 по 2008 год он вырос на 7 трлн долларов, что отчасти было связано со снижением налогов для бизнеса .

В 2008—2009 годах новое руководство США не ожидало, что экономические и финансовые проблемы станут его неизменным спутником на многие годы. Демократическая риторика рассматривалась властями как средство успокоения общества после двух сроков «крестового похода против терроризма» Буша с их сокращением гражданских прав, самым ярким воплощением которого является Патриотический акт 2001 года. Однако несмотря на то, что именно недовольство подобными мерами предыдущей администрации помогло Обаме занять Белый дом, он не только не покусился на эти решения, но продлил Патриотический акт в 2011 году. Слежка спецслужб за гражданами продолжилась, что привело позднее к скандалу с Эдвардом Сноуденом.

Главной заботой администрации Обамы в 2008—2009 годах оказалось предотвращение разрыва рыночных пузырей. Общество ожидало не этого — не колоссальных субсидий банкам, а масштабных перемен в интересах большинства, пострадавшего от кризиса. Избиратели стремились с победой демократов получить более гуманное и демократичное общество, важной частью которого могла стать развитая и доступная социальная сфера. Особенно волновало американцев состояние система здравоохранения, дорогой и не гарантирующей медицинской помощи. От Обамы ожидали шагов по преодолению этого — медицинского кризиса. Он был также важен, как и экономические проблемы страны.

Демократы имели большинство в нижней палате Конгресса до 2010 года. Но они не использовали это преимущество для изменений, которые бы хоть частично удовлетворили общество. И если Обама был переизбран на второй срок, то это произошло не из-за его успехов или новых обещаний, а из-за страха большинства активных избирателей перед возможной победой республиканского кандидата. Реформа системы здравоохранения не была произведена, огромные государственные расходы, и денежная эмиссия ФРС не стали основой новой кейнсианской политики.

Реиндустриализация США, о которой мечтали экономисты из окружения Обамы, пошла в 2010—2013 годах по экспортному пути. Не инвестиции государства в инфраструктуру, на которых настаивали такие экономисты как Даг Хенвуд, Майкл Хадсон, Джеффри Соммерс, Ричард Волфф и др., не рост реальной заработной платы американцев, а вывоз промышленного оборудования, машин и комплектующих, а также иных товаров от электроники до продукции легкой промышленности обеспечили стабилизацию экономики США. Она была достигнута за счет национализации убытков финансового сектора. Однако в условиях ослабления других экономик, эта скромная победа администрации Обамы не может быть устойчивой.

Миллионы избирателей Обамы подошли к 2014 году с ощущением не раз обманутых ожиданий. Президент-демократ не сделал США социально ориентированным государством. Зато средства для перманентной помощи банкам у правительства нашлись. В 2011 году это привело к всплеску уличного протеста и рождению с одной стороны левого движения «Захвати Уолл-стрит», а с другой стороны, ещё раньше правого протестного движения «Чаепитие» — Tea Party Movement (оно возникло в 2009 году). «Чаепитие» нашло поддержку у республиканцев. Они усилили свое давление на Белый дом в 2012—2013 годах. Но это лишь толкнуло Обаму вправо, а не на путь исправления прежних «ошибок».

Администрация Обамы обманула и ожидания многих за рубежом. Власти США сохранили прежний курс гегемона, хотя немного скорректировали его из-за истощения сил, произведенного кризисом и излишней активностью республиканского президента. Обаме пришлось отступать там, где Буш-младший уже проиграл или потерял инициативу. Напряжение в отношениях с Ираном так и не переросло в 2010—2013 годах в военный конфликт. Вмешательство в гражданскую войну в Ливии не принесло ясных результатов, поэтому в аналогичной ситуации с Сирией Вашингтон проявил сдержанность.

В Египте народное движение и военные свергли проамериканский режим «Братьев мусульман». Это показало, насколько ограниченными стали после 2008 года дипломатические возможности США. Но важнее всего было то, что внешние — политические и внутренние — социально-экономические проблемы соединились и оказывали неравномерное, но неизменное давление на администрацию Обамы. При этом она не могла выработать решения, которые бы вывели экономику из кризиса на подъем, поскольку проводила более сдержанную, чем республиканцы, но всё равно неоконсервативную политику. Причем улучшение ситуации в американской экономике за счет вывоза и ограничения импорта товаров (особенно под влиянием «сланцевой революции») негативно влияло на мировой рынок. Если в прежние времена американский экономический подъем тянул за собой другие страны, то теперь рост в Соединенных Штатах скорее топил другие экономики.

Администрация Обамы не могла открыто признать перед миллионами американцев, что в первую очередь заботится об интересах финансового капитала. Но она также не могла обеспечить преодоление кризиса таким образом, чтобы улучшить жизнь трудящихся США. Вместе с проблемами, которые не прекращались, и неудачами во внешней политике, все это сделало американское правительство одним из самых лицемерных в истории. Слова и действия, включая бесконечные компромиссы с партией республиканцев, постоянно расходились. Именно этим определяются сложные отношения исполнительной власти США с прессой и народом.

2. Репрессии и слежка «открытого правительства»

Обама обещал американскому народу открытое правительство. Пресса и общество не ожидали, что президент будет остерегаться внимания. В США не ожидали, что Белый дом во многом сохранит информационные приемы республиканской администрации, станет препятствовать естественному раскрытию информации, предпочтет собственные информационные средства. Не ожидали также агрессивного преследования лиц и изданий, раскрывших засекреченную информацию, а также внедрения программ широкого электронного наблюдения, не ожидали, что вышестоящие чиновники будут мешать источникам в структурах исполнительной власти свободно общаться с журналистами. Однако, все эти проблемы возникли.

Свободное общение прессы с демократической администрацией — такова была иллюзия первых месяцев нахождения Обамы у власти. Жертвами ее пали многие люди. Они надеялись на диалог, но вместо содержательной дискуссии получили только общие декларации. Обама к концу первого дня в должности президента (21 января 2009 года) подписал указы, «предписывающие правительственным агентствам ускорить обработку запросов в соответствии с законом „О свободе информации“ и организовать сайты „открытого правительства“, на которых должна публиковаться информация об их деятельности и собираемых ими данных». Сайты правительства стали «частью стратегии, отточенной во время президентской кампании Обамы, по использованию Интернета для распространения большого объёма „удобной“ информации и образов, подготовленных администрацией, тем самым, ограждая их от лишних проверок со стороны прессы». Однако неудобная информация сама пробила себе дорогу.

«Война администрации с утечками и прочие попытки взять под контроль информацию принимают самый серьёзный оборот со времён администрации Никсона». Страх репрессий охватил многих работников правительства и журналистов, когда правительство тайно получило доступ к «записям вызовов на телефонных линиях и коммутаторных, которыми пользовались более 100 репортёров вашингтонского бюро агентства The Associated Press». После серии скандалов, генеральный прокурор США Эрик Холдер заявил: министерство юстиции не будет преследовать журналистов за выполнение ими своей работы. Однако сомнительно, что это снимет страх общения с прессой у чиновников в Вашингтоне. «Попавшего под подозрение в обсуждении с репортёрами любой темы, признанной правительством секретной, ожидает расследование, вплоть до проверки на детекторе лжи, прослушивания телефонных разговоров и чтения электронной переписки. Согласно любой „программе по борьбе с инсайдерством“, которая обязательно есть в каждом министерстве, все федеральные служащие обязаны наблюдать за поведением своих коллег, чтобы не допустить несанкционированное разглашение информации» .

Прослушивание разговоров сотрудников информационного агентства Associated Press оказалось, похоже, самым громким скандалом, связанным с прессой в США за 2013 году. По поводу открывшейся слежки, Обама заявил: «Я не буду приносить никаких извинений». По его словам, утечка связанной с национальной безопасностью информации способна создать серьезную угрозу жизни людей, особенно одетым в военную форму. Но эта стандартная формула не объясняет, почему власти должны следить за работой журналистов и теми, кто с ними общается. Не объясняет ответ президента США и того, зачем нужно иметь так много секретности. Зато нежелание Обамы приносить свои извинения за слежку вполне логично.

С 2009 года по настоящее время под уголовное преследование по закону 1917 года «О шпионаже» в США попали шесть служащих правительства и двое военных. Все они были обвинены в утечке секретной информации в средства массовой информации. Крайне важно, что за почти вековой период действия закона он был применен только три раза.

Однако новой практикой его использования дело не ограничивается — расследования утечки информации ведутся и с иным основаниям. «Министерство юстиции тайно получило судебную санкцию на доступ и изъятие сведений о телефонных звонках и электронной почте журналистов, а один из репортёров Fox News был назван в ходе судебных разбирательств „помощником, пособником или соучастником“ подсудимого, обвиняемого в утечке информации, указывая, таким образом, на возможность его судебного преследования за выполнение журналистской работы. В другом случае, связанном с утечкой информации, репортёр New York Times под угрозой тюремного заключения был принуждён свидетельствовать против подсудимого» .

В октябре 2013 года американские спецслужбы признались, что считают допустимым прослушивать лидеров иностранных государств. Заявление это было сделано под влиянием открывшихся фактов. Волна разоблачительных публикаций захлестнула мировую прессу после того, как Эдвард Сноуден раскрыл обширную сеть контроля телефонного и интернет-трафика американцев. Организована она была Агентством национальной безопасности (АНБ) и «открытый» президент-демократ не сделал ничего, чтобы снять с американского общества колпак слежки, а встал на его защиту.

Предметом широкого полицейского надзора оказались американцы. Но пресса и ее источники не случайно попали под наиболее внимательное наблюдение, поскольку именно они могут информировать общество. Что касается правительства США, то его неприветливость и закрытость в общении с журналистами также не случайны. Они отражают желание снизить уровень информированности населения.

В результате даже не секретная информация стала в Вашингтоне менее доступной для прессы. Многие журналисты получают ее от официальных лиц с трудом, поскольку последние опасаются преследования. Они могут быть обвинены в утечке информации и угроза наказания вполне реальна, поскольку «открытое правительство» Обамы стало более закрытым, чем администрация Буша-младшего. Заслуженный журналист в области государственной безопасности Р. Джеффри Смит (R. Jeffrey Smith) из «Центра за честность в обществе» (Center for Public Integrity, влиятельная некоммерческая организация из Вашингтона по журналистским расследованиям случаев злоупотребления властью) отмечает: «Теперь я даже переживаю, если приходится звонить, ведь мой контакт может быть вычислен по телефону или электронной почте».

По его словам, цифровой след остается всегда и правительство может вести по нему мониторинг контактов. Другой журналист, специализирующийся по вопросам национальной безопасности, Скотт Шейн (Scott Shane) полагает, что воспитанный в чиновниках страх — это серьезная проблема для общества .

В США постоянно увеличивается доля засекреченной информации. Обама не прервал этой республиканской традиции. Напротив его администрация способствовала тому, что серая зона между секретными и не секретными сведениями стала более опасной для «источников в правительстве». Шпиономания вошла в моду вслед за манией поиска потенциальных террористов, но страхи утечек вызваны в американских государственных верхах не этим. США придерживаются принципов тайной дипломатии. Они скрывают от граждан подлинные мотивы решений во внешней политике. Пока рост экономики не был прерван кризисом, большинство жителей могли закрывать глаза на дорогостоящую и непонятную внешнюю политику. Многие даже верили в «крестовый поход» против исламского терроризма — иррациональной, но реалистичной угрозы.

2008−2013 годы изменили положение. Социально-экономические условия начали содействовать распаду идеологических нагромождений. Победа Обамы на выборах оказалась результатом этого кризиса, неотделимого от кризиса мировой гегемонии США. Но демократическая администрация не была способна реконструировать американскую политическую систему. Под социальной риторикой она скрывала консервативные устремления, что особенно ярко выявилось в отношении к информации. Обама получил Нобелевскую премию мира, но он многократно высказывался за военное воздействие на другие государства (включая Иран и Сирию), а также дал приказ ВВС подвергнуть бомбардировке Ливию.

3. Природа имитированной прозрачности

С точки зрения возросших за годы кризиса внутренних проблем Обама не оказался спасителем американской демократии. По словам Скотта Шейна, «агрессивное проникновение прессы в деятельность правительства лежит в самом сердце американской демократии», но здесь власти имеют теперь явный перевес над журналистами. Фактически информационная закрытость и слежка стали признаками администрации Обамы даже в большей мере, чем прежнего президента. С одной стороны это связано с разоблачением властей, но с другой — с преемственностью партий в методах работы.

Показательно, что за время правления Обамы тюрьма на острове Гуантанамо (где применялись пытки в отношении незаконно задержанных подозреваемых в терроризме людей) так и не была закрыта. Обама не выполнил свое предвыборное обещание: он сознательно затягивал дело, пока контроль над ситуацией был в его руках, а потом решение о закрытии тюрьмы было блокировано Конгрессом в 2013 году, когда большинство в нижней палате имели уже не демократы.

В ноябре 2013 года президент США в очередной раз пообещал закрыть тюрьму в Гуантанамо. Но это обещание вызывает не больше доверия, чем гарантии открытости работы демократического правительства. «Это самая закрытая и по-дурацки устроенная администрация, о которой я когда-либо писал» — заявил Дэвид Э. Санджер (David E. Sanger), ветеран The New York Times, работавший в Вашингтоне. И это не является результатом только экономических проблем, но порождено хаосом во внутренней и внешней политике США. Они пытаются законсервировать положение внутри страны, тогда как общество нуждается в переменах. Вовне США все более ощущает, что не могут противостоять стремлению других стран проводить более самостоятельную политику. Все это администрация Обамы старательно пытается замаскировать.

Хозяин Белого дома отчаянно маневрирует словами, чтобы избежать тех резких социально-экономических преобразований, которых от него ждали избиратели. Задача перед американскими властями стоит крайне сложная. Она состоит в том, что бы имитировать стремление к демократизации и открытости, одновременно стараясь удержать проблемы под контролем и не дать дорогу переменам. В экономической политике можно говорить о росте протекционизма в США, но перехода к кейнсианскому регулированию за 2008−2013 годы не произошло.

Обама не смог «вытащить страну» как президент Рузвельт. Зато он стал чаще встречаться с представителями профсоюзов. Одна из важнейших встреч прошла в 2012 году, после повторного избрания президента-демократа. Риторика изменилась, но кроме общих слов он мало, что может предложить профсоюзам в сфере социальной политики. Курс ориентированной на экспорт и реиндустриализацию в США, опирается на низкую цену американской рабочей силы. Поэтому Обама имитируя открытость в общении с рабочими организациями, не может допустить их к открытому обсуждению политики.

Формула Обамы в отношении с профсоюзами и американским рабочим классом выражается формулой «Отступление взамен на диалог», тогда как Рузвельт в сложных социально-экономических условиях 1930-х годов смог предложить другой принцип: требуйте и правительство уступит. Подход демократов XX века предполагал для буржуазии уступки в сфере трудового и социального права. Обама и его команда продолжает эту тенденцию, но только на уровне красивых слов. Они понимают движение навстречу желанию общества, прежде всего, как особую риторику. Как показывает практика, президент старается не замечать выступлений наемных работников США, хотя профсоюзы финансировали его на обоих выборах президента. Поэтому его периодические обещания сделать администрацию более прозрачной можно оценить лишь как намерение лучше замаскировать ее деятельность под ложной доступностью информации.

Таким образом «плохое поведение» команды Обамы по отношению к прессе это не результат некомпетентности, злонравия или дурного воспитания, а закономерное следствие проводимой администрации политики. Для реализации избранного ею подхода, когда слова запланированно расходятся с делом, необходимо держать двери закрытыми перед прессой.

Демократическая администрация добилась успеха в использовании социальных сетей, видеоматериалов и сайтов для публикации сведений о своей деятельности. Публикуется также немало государственных данных, нужных потребителям и частным компаниям. «Тем не менее, за отдельными исключениями, такими как выкладывание на сайте whitehouse. gov списков посетителей и публикации отдельных несекретных документов на сайте Разведывательного сообщества США, по-настоящему ценная для общественного контроля за деятельностью и политикой администрации информация почти не раскрывается». В ответ на частые заявления Обамы о «прозрачности правительства» и «даче информации для граждан» в американской прессе звучат возмущенные голоса.

Маргарет Салливан (Margaret Sullivan), редактор The New York Times написала, что «это беспрецедентно секретная администрация, допускающая беспрецедентные нападки на свободную прессу». Власти не соглашаются с подобной критикой. По оценке «Комитета по защите журналистов» (Committee to Protect Journalists, CPJ) со ссылкой на статистику, предоставленную самой администрацией президента, Обама «дал больше интервью СМИ во время своего первого срока президентских полномочий, чем его предшественники Джордж Буш-младший и Билл Клинтон».

Но больше, не означает лучше: очевиден имитационный характер диалога и прозрачности. Лишь разоблачения Сноудена (передача множества секретных документов газетам The Washington Post и британской The Guardian) вынудили администрацию снять гриф секретности и опубликовать информацию о программах АНБ по наблюдению за каналами связи.

Обама не попытался взять Сноудена под защиту, хотя тот внес огромный вклад в повышение реальной прозрачности работы власти. По мнению американских экспертов, «беглому шпиону» грозит 20 лет тюрьмы, если он вернется в США; подвергать его смертной казни пока не собираются. Но если действия Сноудена помогли многим американцам узнать о том, чем занимается «открытое правительство» Обамы, то это не означает, что общество сможет вполне легально получать важную информацию. В пользу негативного прогноза свидетельствуют судебные процессы в США над теми, кто открывал журналистам сведения, оказавшиеся секретными.

Обама вынужден обещать обществу повышение прозрачности работы своей администрации не только потому, что все устали от лжи времен Буша-младшего и с недоверием смотрят на шаги исполнительной власти. Согласно американской конституции, правительство представляет народ, и он имеет право знать, как оно работает. Но подход демократов к вопросу об информировании народа о деятельности правительства состоит в том, чтобы диктовать журналистам информацию, которую те должны будут транслировать народу. Не отвечать на вопросы, а заранее диктовать ответы, не считаясь с тем, что именно хотят знать граждане.

Действуя по этой логике, демократическая администрация старается контролировать не только чиновников, но и журналистов и наказывать их, если появляется повод. За решеткой могут оказаться новые лица, блогер Баррет Браун находится там с сентября 2012 года и ему обещают срок в 105 лет заключения. Вина Брауна в размещении ссылки на взломанный секретный документ. Однако, подлинная причина его преследования, это критика и разоблачение администрации. Именно это старается пресечь «открытое правительство» Обамы, сознавая неприглядность своей работы, ее сомнительные в глазах граждан задачи и результаты.

Если невозможно проконтролировать, что напишут журналисты, надо держать прессу на расстоянии — таков принцип администрации Обамы. Она стремится перекрывать потоки важной для общества информации и давать в изобилии ничего не значащие сведения. Тем, кто играет по этим правилам, подхватывая и не анализируя заявления Белого дома, ничего не угрожает в США. Они даже могут рассчитывать на финансирование, какой бы сложной не была ситуация в государстве.

В октябре 2013 года бюджетно-долговой кризис едва не привел к банкротству США. Республиканская оппозиция в Конгрессе лишила правительство финансирования. Несмотря на огромные денежные трудности, администрация Обамы нашла средства поддержать «независимую прессу». На нужды Корпорации общественного вещания было предоставлено 445 млн долларов. Это должно было помочь доверию американцев к Обаме не упасть еще больше. Согласно Gallup Media, оно оказалось к концу 2013 года на самом низком уровне за минувшие два года: работу президента одобряют 52%, но поддерживают его лишь 41% американцев. Особое внимание администрации демократов к «свободной» прессе в разгар очередного политического кризиса можно трактовать только как необходимое, обеспечивающее прикрытие. Такого рода ставка на прессу, не позволяющую себе излишнюю критику, страхует правительство — помогает ему удерживать симпатии многих американцев.

Но если журналисты или иные люди прикасаются к «больным вопросам», они могут попасть под преследование. Беда в том, что в Вашингтоне становится все больше именно проблемных вопросов. И они провоцируют правительство на усиление внутренней слежки.

В США нет цензуры. Но правительство становится все выше народа с точки зрения правовой практики. Оно все чаще наказывает людей за понимание свободы прессы и интернета как практического права. В результате Фонд электронных рубежей (Electronic Frontier Foundation, EFF) организовал марш в Вашингтоне в октябре 2013 года с требованием привлечения «к ответственности всех сотрудников АНБ, причастных к незаконной слежке за гражданами США, и реформирование законодательства», чтобы она стала невозможна. Обама сделал работу администрации еще более секретной, но деятельность правительства привела к расползанию по стране. «Скрытый» бюджет только 16 разведывательных служб США составил в отчётном 2013 году более 50 млрд долларов, что следует из документа АНБ, переданного Эдвардом Сноуденом прессе .

4. Секреты, трещины и утечки

Объем засекреченной информаии в США растет как снежный ком, катящийся с горы. Нарастание его логично, поскольку в государственных структурах засекречиваются даже сведения из открытых источников. Так, в числе 250 000 «правительственных телеграмм Государственного департамента США, которые Челси Мэннинг (на то время — рядовой Брэдли Мэннинг) загрузила на сайт и передала Wikileaks, содержались бесчисленные ранее опубликованные газетные статьи, признанные секретными при доставке в Вашингтон по дипломатическим каналам» .

«Массированная сверхосторожность» американского правительства может показаться странной, если учесть скольким людям доступны секреты. Согласно предоставленному Конгрессу в соответствии с законом «О правах разведки» отчёту Разведывательного сообщества США, 4 миллиона американцев по данным на 2011 год имели доступ к секретным данным. В условиях кризиса политики США и острых социально-экономических проблем утечки были неминуемы, и можно только удивляться, что их не было больше.

Поправки 2008 года к закону «О надзоре за иностранными разведками» и Патриотический акт (закон «О государственной тайне, рожденный после странных терактов 11 сентября) дали правительству немало тайных полномочий. Обама лишь продолжил практику времен Буша-младшего. И хотя разоблачение американской слежки за иностранными политиками вынудило государственного секретаря США Джона Керри приносить извинения, это еще не отменяет слежки Вашингтона за собственными союзниками. Слежка «за своими» не только стала нормой, но и получила развитие. В условиях кризиса это не могло обойтись без сбоя «человеческого фактора». Аресты и пытки иностранных граждан, прослушивание телефонов, просматривание личной информации и электронной почты, а также иные «подвиги» АНБ — все это беспокоило не только общество, но и работников государства.

Негласный запрет на свободное информирование прессы обернулся для США раскрытием огромного числа тайных источников. Власти оказались бессильны против утечек информации, организованных сознательными гражданами. Сноуден и другие «предатели национальных интересов» были уверены, что разоблачение деятельности АНБ принесет пользу обществу. Они стали противниками нового маккартизма, вышедшими из рядов самой надзорно-репрессивной системы США. Многие американцы поддержали раскрытие Сноуденом информации о слежке за гражданами. Система сокрытия информации Обамы не стала в результате прозрачной, но в ней появились колоссальные информационный и идеологические пробоины. И власти США не знают, как их ликвидировать. Обама вновь обещает стране гласность. Однако ему очень сложно объяснять зачем «прогрессивный президент» поддерживал слежку и боролся против свободы информации.

В Белом доме часто отправляют журналистов на сайт администрации. Эти фильтры для звонков и писем с вопросами не были отключены после ряда сенсационных утечек. Вероятно, продолжится и война демократического правительства с сотрудничающими с прессой служащими государства. «Первый судебный процесс администрации Обамы по делу об утечке информации не заставил себя долго ждать, и в апреле 2009 года Шамай К. Лейбовиц (Shamai K. Leibowitz), специалист по ивриту, работавший по контакту с ФБР, был обвинён в передаче секретной информации об Израиле некому блогеру». Характер информации, имя блогера и улики, собранные правительством не были раскрыты. «Лейбовиц признал вину в мае 2010 года и был приговорён к 20 месяцам заключения за нарушение закона «О шпионаже» 1917 года». За этим процессом последовали новые.

В 2010 году был вынесен приговор по одному из двух дел о нарушении закона «О шпионаже», начатых еще при администрации Буша. Томас Дрейк (Thomas Drake) из АНБ передавал прессе сведения о неэффективной и дорогой программе слежения, принятой вместо более рациональной. После разоблачений Сноудена Дрейк заявил, что всеслышащая и всевидящая программа слежения Prism является лишь одной из 50 шпионских программ. Все они собирают данные для единой базы. Приход к власти Обамы обернулся для Дрейка четырехлетним судом, по итогам которого обвинение рассыпалось. Дрейк получил год заключения условно и 240 часов общественных работ.
«Американские разоблачители» не пытаются нанести вред своей стране, но стремятся добиться отчетности от «открытого правительства» Обамы. Оно, в свою очередь, настроено пресекать любое информирование прессы по неудобным вопросам. Под нажим следствия попадают не только работающие на государство, но и журналисты, от которых под угрозой тюремного заключения требуют раскрытия источников информации. Правительство не обязательно ведет дело к суду. Сотрудник, общающийся с прессой, может быть уволен под иным предлогом.

Не всегда в лобовую атаку отправляют министерство юстиции. Однако именно оно является ударным подразделением. В 2010 году по закону «О шпионаже» обвинение в государственной измене было предъявлено Стивену Йин-Ву Киму (Stephen Jin-Woo Kim), договорному аналитику из Государственного департамента. Внезапно разбирательство было оттеснено арестом Брэдли Мэннинга, снабжавшего информацией сайт Wikileaks. Он попал под стражу в мае 2010 года.

Жестокий характер войны США в Ираке и Афганистане подтолкнул Мэнинга к смелому шагу. Он скачал с компьютера разведывательного аналитика в Багдаде такое количество данных, что был обвинен в самой масштабной утечке секретных документов в истории США. Приговор был очень суров: Мэниниг получил 35 лет тюрьмы. Он стал героем для многих честных американцев и наверняка будет освобожден, когда политическая ситуация в США станет иной.

В 2011 году на встрече с прессой Обама дал понять, что не намерен смягчать информационную политику и прекращать преследования тех, кто сотрудничает с прессой. Демократическая администрация не желала снижать числа секретных материалов. Но пока журналисты пытались добиться от нее права не раскрывать источники, ветер переменился. По правительству был нанесен удар, который попал в само «всевидящее око Обамы». Сноуден передал прессе первые материалы.

5. Сноуден наносит ответный удар

В США продолжается расследование по делу Сноудена. Выяснено, что он получал пароли от своих коллег — от 20 до 25 сотрудников открыли ему доступ к своей зоне секретной информации. Пока в Соединенных Штатах шло разбирательство с бывшем офицером ЦРУ Джоном Кириаку (John Kiriakou), обвиненным за сотрудничество с прессой и, вероятно, за раскрытие информации о применении пытки водой — в нарушении закона «О шпионаже», Сноуден продолжал готовить свой ответ «всевидящему оку». Он не мог не заметить, как занервничали в правительстве, когда адвокаты заключенных в Гуантанамо принялись искать свидетелей пыток. В марте 2013 года узники выразили протест массовой длительной голодовкой .

Невидимые тучи информационной грозы сгущались над Белым домом в 2012 году. За применение пыток никто в спецслужбах не был наказан, и правительство продолжало свою охоту. В результате нее все большему числу американцев становилось понятно, что президент-демократ ничем не лучше замаранного военными преступлениями Буша-младшего.

До того как Сноуден нанес свой разоблачительный удар, правительство могло торпедировать прессу, прикрываясь заявлениями о нанесенном национальной безопасности вреде. Именно такой оказалась аргументации властей, когда The Associated Press летом 2012 года сообщило о перехвате нового взрывного устройства исламских террористов из Йемена. Обама попал под огонь критики республиканцев за якобы умышленный слив информации администрацией. В подобных ситуациях министерство юстиции всегда запускало расследования, а журналисты начинали теряли контакты в органах исполнительной власти. Слежка в правительстве нарастала. «В секретном докладе, …попавшем к директору ФБР Роберту С. Мюллеру (Robert S. Mueller), говорилось, что генеральный инспектор уже занялся рассмотрением 375 незавершённых дел против сотрудников разведывательной службы» .

К 2013 году миллионы федеральных служащих и подрядчиков оказались обязаны следить «за лицами и действиями, связанными с рисками» среди своих коллег под страхом наказания. Им легко могло стать уголовное преследование, поскольку утечка информации в прессу «приравнивается к шпионажу». По словам Майкла Хайдена, возглавлявшего АНБ, а затем ЦРУ при Буше, развертывание администрацией Обамы государственной программы по борьбе с инсайдертсвом должно было «прекратить все контакты навсегда». Слежка за журналистами усилилась. Фактически остался только один эффективный вариант борьбы за информирование общества — анонимная передача данных, когда контакт невозможно проследить никакими современными средствами.

В 2012 году «более чем 50 американских новостных организаций, включая Ассоциацию издателей газет Америки, Национальную ассоциацию работников вещания, Американское общество новостных редакторов, Общество профессиональных журналистов, ABC, NBC, CNN, NPR, Gannett, McClatchy, Tribune, The New York Times и The Washington Post подписались под письмом комитета репортёров за свободу прессы, в котором выразили резкий протест» генеральному прокурору США Эрику Холдеру (Eric Holder). Они увидели в тотальной проверке The Associated Press и слежке за редакцией угрозу для всей американской прессы.

Министерство юстиции и Обама могли маневрировать, пока не открылось, что слежка в США приобрела уже всеобщий характер. Правительство предложило поправки к законам, которые бы защитили журналистов и сузили бы права спецслужб. Пресса не восприняла это с восторгом, так как поправки только «узаконили то, что было при прошлых администрациях. Всё работало нормально до прихода администрации Обамы». И шаги «на встречу» обществу не отменили нового климата в правительстве. Власти продолжали охоту на информирующих СМИ сотрудников. Министерство юстиции оставило за собой право на особые меры в «особых случаях».

Сноуден, консультировавший АНБ на Гавайях от лица корпорации Booz Allen Hamilton, решил действовать в январе 2013 года. 5 июня 2013 года «Guardian и The Washington Post начали серию публикаций рассказов, документов и фотографий, отобранных из огромного объёма строго секретной информации, которую Сноуден передал по отдельности репортёру из Post Бартону Геллману (Barton Gellman) и репортёру Guardian Гленн Гринвальд (Glenn Greenwald). Сноуден связывался с ними через документалиста Лауру Пойтрас (Laura Poitras), которая снимала ленту об электронной разведке США и поделилась некоторыми сведениями с журналистами» .

Администрация Обамы была шокирована разоблачениями Сноудена. Это был удар нанесенный с неожиданной стороны: раскрытой оказалась вся система слежки за населением США и иностранными гражданами. Стали известны детали тайных операций АНБ, что якобы должны помогать борьбе с терроризмом. Сноуден не стал скрываться от общества. Вслед за первыми сенсационными публикациями он выступил публично. Он заявил, что обнаружил безмерное расширение слежки за электронными средствами связи, являющееся «непосредственной угрозой демократическому правлению, что я решил рискнуть своей жизнью и семьёй». Сноуден смог укрыться в России, оставив Гонконг.

Вскоре в скандал с тотальной слежкой оказались вовлечены британские спецслужбы. В США и Англии начался перехват сведений Сноудена, что были переданы или предназначались журналистам. Обама посоветовал Сноудену, если он уверен в своей правоте, явиться в американский суд и доказать ее. Президент США заявил, что не считает Сноудена патриотом, но постарается добиться внесения поправок в Патриотический акт, хотя от него уже много лет ждут отмены этого одиозного закона. Обама рекомендовал американскому народу «доверять программам по сбору данных» и подчеркнул, что уже дал указание на рассекречивание многих данных о деятельности АНБ. Подобные заявления президента США не повысили общественного доверия к тотальной слежке и ему лично.

Известный американский журналист Бартон Геллман (Barton Gellman) так объяснил властям, почему решился на публикацию материалов Сноудена: «Конгресс принимает расплывчатый закон, а тайный суд выносит секретные решения». На вершине поднявшейся в США волны критики администрации Обамы оказался тезис о том, что в стране все готово к тоталитаризму. Тотальная слежка за гражданами грозит обернуться в будущем прямым вторжением в их жизнь. И если члены Конгресса от партии демократов могут оправдываться тем, что ничего не знали, то чиновникам Белого дома приходится прибегать к сложным маневрам.

2013 год стал временем самого критического отношения к программам АНБ. «В июле, по мере того, как всё больше членов Конгресса скептически высказывались о программах АНБ и о том, что они об этом знали, был предложен законопроект, который бы прекратил реализацию программ. Двадцать четвёртого июля до принятия двухпартийной инициативы запрета программы АНБ по сбору данных о телефонных звонках не хватило всего семи голосов в Палате представителей». Обама ответил на это рассекречиванием многих отчетов АНБ и юридического обоснования, принципов реализации и контроля секретных разведпрограмм.

После многолетнего наступления на свободу прессы и право американцев знать о том на что направлена работа правительства, Обама пошел на попятный. Он заявил 9 августа, «что хочет попросить Конгресс ужесточить защиту частной жизни при применении закона о борьбе с терроризмом, дающего право использовать программы слежения АНБ, добавить возможности защиты права на частную жизнь при закрытых судебных разбирательствах дел о государственной измене, которые разрешают программы АНБ, и в которых участвуют только представители государства. Он также создал совет для доступа к программам сбора данных о звонках, и предлагает внести решительные изменения уже до конца года». Однако убедить общество, что без раскрытия Сноуденом секретной информации правительство пошло бы на эти меры не удалось.

Сноуден не использовал еще всех полученных им документов. Он держит их в резерве. Сомнительно, что уступчивость президента-демократа убедит его отказаться от дальнейших разоблачений. «Администрация Обамы может сделать гораздо больше, чтобы снизить объём секретных данных», — полагает заместитель советника по национальной безопасности Бен Роудс. Кажется, будто правительство США только встает на дорогу перемен. Однако, многие его критики убеждены в неискренности попыток повысить прозрачность работы государственной машины, поскольку она выпадает из логики реальных дел администрации демократов. В такой обстановке Сноуден и новые, крайне вероятные, разоблачители должны сохранять информационное давление на Белый дом.

Общественность предлагает США начать реформы, а не вносить поправки к «плохим законам». Проблема в том, что администрация Обамы имеет консервативные цели и только обновленческую риторику. На это более всего указывают попытки сохранения старой финансовой модели, что является результатом тесной смычки демократов и банковского капитала. Слежка за гражданами и контроль информации нужны американскому правительству для предотвращения угроз переживающей кризис системе. Дальнейший уход от демократии выгоден и республиканцам, поскольку население не готово принять политику «жесткой экономии» по образцу ЕС.

Беспрецедентная информационная закрытость имеет те же причины, что и невиданные утечки секретных данных. Они порождены неспособностью и нежеланием администрации Обамы дать правильные ответы на кризис. Власти США лишь время от времени идут на уступки обществу по разным вопросам. Но они не хотят ни открытого обсуждения проблем экономики, ни выработки нового политического курса, который обеспечил бы рост благосостояния населения, быстрое развитие производства и технологий, а также возрождение социального государства.

Руководители демократов умышленно упустили возможности глубоких социальных и хозяйственных реформ, которые имели благодаря прежнему большинству в Конгрессе. И пока в США дорога для них не будет открыта, кризис не удастся преодолеть ни в экономике, ни в политике.