Что сегодня думают в Японии о Второй мировой войне?

В последнее время активно обсуждается тема участия Японии во Второй мировой войне, анализируются ее различные аспекты, имеющие отношение не только к истории, но и к сегодняшнему дню.

Вопросов есть немало. Например: как в Японии относятся к истории Второй мировой войны? Как оценивают итоги Токийского процесса, где были осуждены японские военные преступники за совершение преступлений в отношении мирного населения Китая, Кореи и других оккупированных стран? Считается ли в Японии оправданным применение США ядерного оружия в августе 1945 года? Явилось ли применение ядерного оружия решающим фактором принятия решения о капитуляции Японии с точки зрения японских историков? Какую роль в этом событии сыграло вступление в войну СССР?

Поделиться своим мнением мы попросили нашего постоянного эксперта, профессора университета Аояма Гакуин в Токио Петра Подалко, который преподает различные дисциплины на факультете международной политики, экономики и коммуникаций.

– Прежде всего, необходимо отметить, что в Японии нет единой учебной школьной программы, и, соответственно, нет единого школьного учебника ни по одному предмету. Разумеется, общая «генеральная» линия, предусматривающая итоговый объем знаний школьника по основным предметам, существует, но вместе с тем конкретные темы и конкретные интерпретации отдельных событий могут существенно отличаться друг от друга.

К этому следует добавить региональную специфику: так, в районах, подвергшихся атомной бомбардировке и соседних с ними, эта тема освещается более подробно – так же как историю аборигенов-айнов изучают в школах на Хоккайдо больше, чем на южных островах Окинава и др.

Все школы в Японии делятся на государственные, муниципальные (финансируемые местным бюджетом) и частные, при этом принято считать, что частные дают более качественную подготовку, т.е. уровень преподавания там выше. Окончившие эти школы поступают обычно в частные же университеты; нередко частные школы так или иначе аффилированы с определенными университетами (или прямо связаны с ними юридически) – в таком случае выпускниками даже не приходится сдавать вступительные экзамены, поступление проходит как перевод на следующий уровень.

При этом существует определённое количество хороших и очень хороших государственных школ, выпускники которых поступают в самые престижные государственные университеты. Если учащиеся государственных и муниципальных щкол используют стандартные государственные учебники единого образца, то в случае частных щкол этого требования нет и учебники они выбирают/формируют сами.

На текущий момент всемирная история и всемирная география не являются обязательными предметами в японской старшей школе (10-12 классы). Обязательны они только для школьников средней ступени (13-15 лет, т.е. 7-9 классы российской школы).

При этом программа предусматривает изучение всей мировой истории в течение одного года, начиная с первобытнообщинного строя, и заканчивая сегодняшним днём. Легко представить себе объём и качество усвоения материала при таком подходе.

Так как обязательное образование ограничено девятилеткой, то в старшие классы идут те, кто собирается поступать в вузы, и для них предусмотрены курсы по выбору: всемирная история, японская история, всемирная география, японская география. Полагается выбрать два предмета из четырёх, но это не значит, что каждая школа в состоянии предоставить на выбор все четыре предмета (следует учитывать и кадровый потенциал педагогов, и школьные традиции, и так далее). На практике это означает, что базовые знания по тем или иным вопросам у японских выпускников школ могут быть очень и очень различны.

Для японца очень важно быть похороненным на родине, причем в случае смерти на чужбине, когда по тем или иным причинам перевезти тело невозможно, в качестве «погребаемого материала» годится любая человеческая субстанция: волосы, обрезки ногтей, а если речь идёт о старых захоронениях – кости скелета и пр. Этим, в частности, объясняется неостывающий интерес японских родственников бывших военнопленных к отысканию их могил и последующей эксгумации с целью отправки останков на родину.

Относительно «проблемы военнопленных». В советском плену оказалось (по разным оценкам) около 700 тысяч японских солдат и офицеров Квантунской армии, из которых примерно 10% не вернулись впоследствии в Японию (основная масса погибла в первый год). Так как исходно японцы с СССР не воевали, то сам статус их как военнопленных имел некоторые юридические неувязки; кроме того, их почти сразу же отправили на различные стройки в Сибири и других районах страны, что недвусмысленно указывало на «экономическую заинтересованность» советской стороны. В плен они попали в августе-сентябре, не имея тёплой одежды, и основная причина смертности военнопленных – простуды и обморожения.

Разумеется, всё это также отрицательно повлияло на имидж СССР в глазах послевоенного руководства и части японского общества. Однако никакого обвинения в «намеренном уничтожении» никто официально никогда не выдвигал (маргинальные реплики такого рода, даже если они где-то были сделаны, не в счёт – хотя лично мне они неизвестны).

Напротив, в 60-е годы и позднее неоднократно поднималась тема «промывания мозгов» в духе марксистских идей, которое устраивали пленным японским солдатам советские пропагандисты, результатом чего стало участие многих бывших военнопленных в леворадикальном и профсоюзном движении после возвращения в Японию в начале и середине 1950-х гг.

Насчёт условий содержания японцев в советских лагерях – да, они были в целом лучше, чем условия, в которых находились пленённые японцами американцы и англичане, но это сравнение некорректно, ибо: 1) последние были взяты в плен в условиях реальных боевых действий, в то время как с нами японцы по сути не воевали; 2) у советских людей, включая лагерную администрацию, не было никаких объективных и личных оснований для жёсткого обращения с японцами – особенно в случае сравнения их с немецкими военнопленными. К тому же, в целом поведение японцев в плену разительно отличалось в лучшую сторону от поведения прочих военнопленных.

О Хиросиме и Нагасаки. Вышло так, что многие подробности о ядерной бомбардировке Хиросимы и Нагасаки советские люди узнали гораздо раньше большинства рядовых японцев. Во многом на внимание к этой теме повлияли последствия ядерных испытаний середины 50-х годов на атолле Бикини в Тихом океане, заражение японских рыбаков, случайно оказавшихся неподалеку и получивших большую дозу радиации, а также общее информационное давление периода «холодной войны».

Однако в первое время после бомбардировки американская оккупационная администрация принимала различные меры по сокрытию наиболее пугающей информации; перемещение населения в окрестностях этих городов строго контролировалось, при этом власти старались не допустить утечки данных в прямом и переносном смысле. Так как Япония находилась под американским правлением семь лет (до 1952 года), то многое так или иначе успокоилось, отошло на второй план, а начавшийся с конца 50-х годов экономический подъем заслонил очень многие ужасы прошлого и отодвинул многие «неудобные» вопросы.

Впоследствии, в условиях развёртывания «холодной войны», среди части истеблишмента и учёных распространилось мнение, что сама по себе бомбардировка, безусловно, была ужасна, но оказала сдерживающий эффект для распространения коммунизма, предотвратила оккупацию страны советскими силами (по типу Восточной Германии), и, так сказать, сняла угрозу «большевизации и советизации» Японии. Вместе с тем ежегодно в Японии на официальном уровне отмечаются и трагические дни «ковровых бомбардировок» Токио и других городов американскими самолётами весной 1945-го года, и бомбардировка Хиросимы и Нагасаки. В целом можно сказать так: всё помнится, ничего не забыто, но текущий официальный дискурс не позволяет давать новую оценку тому, что может как-то повлиять не пересмотр союзнических отношений и на восприятие в обществе значения роли США для развития послевоенной Японии.

Возвращаясь к взглядам молодёжи (и не только) на события давней и недавней истории, нужно добавить следующее: в Японии как нигде в мире высок уровень доверия населения к информации, передаваемой официальными источниками в виде прессы, ТВ передач и т.д. По данным регулярно проводимых соцопросов, свыше 80% избирателей свои политические предпочтения формируют на основе той информации, которую им предоставляет чтение ежедневных газет и просмотр теленовостей. При этом позиция японских медиа в отношении России до недавнего времени была скорее умеренно-недоброжелательной, нежели дружеской, и только в последние годы наблюдается некоторое «потепление» в этом вопросе, что немедленно вызвало и общее улучшение восприятия России и российской темы.

Говоря о восприятии Второй мировой войны японцами, следует учитывать ряд важных моментов, и среди них – «освободительный характер» её по отношению к соседним азиатским государствам, исключая Корею и Китай.

До сих пор в Японии, наряду с общемировым, применяется её местное название, восходящее к 1940-м годам: «Великая Тихоокеанская (или «Великая Восточно-азиатская») война», тем самым подчеркивается её локальный характер, с одной стороны, и скрытое освободительное значение (в официальной интерпретации военного времени) – с другой.
Речь идёт об освобождении Азии и стран бассейна Тихого океана от «белых колонизаторов», прежде всего в лице США и Великобритании. Этот аспект вплоть до недавнего времени был скрыт от массового российского читателя и активно замалчивался на Западе.

Приведу один пример: в начале 1942 года практически без сопротивления пал Сингапур, крупнейшая военно-морская база Великобритании в этом регионе. Сдачу в плен стотысячной армии премьер-министр Черчилль назвал самым большим и позорным поражением английских ВС за всю их историю, пообещав отдать под суд генерала Персиваля, коменданта Сингапура (кстати, так с ним потом и поступили).

Это всё известные факты, а вот один малоизвестный: в то время как половина английского корпуса пошла в японский плен, вторая половина (свыше 50 тысяч чел.) перешла на сторону японской армии генерала Ямасита. Все они были индийские и бирманские солдаты, видевшие в японцах своих собратьев-азиатов, долгожданных освободителей от гнёта «белого человека». И таких примеров можно привести немало.

Почти все будущие деятели освободительного движения различных стран Восточной Азии в свое время учились, стажировались, работали в Японии, либо пользовались японскими субсидиями для своей революционной деятельности. Особняком стоят Китай и Корея, но и в этом случае нынешнее японское руководство считает, что все признания вины за военные преступления уже не раз были сделаны, все слова извинения сказаны, при этом в случае Китая, отношения с которым были восстановлены в 1968 году, обсуждение многих деталей было отодвинуто «на потом», а в случае с Кореей (речь идёт о Южной Корее) вопрос окончательно был решён ещё в 1965 году выплатой очень значительной суммы в счёт компенсаций и возмещения понесённого ущерба, в том числе морального.

Именно на эти деньги и состоялся взлёт южнокорейской экономики и превращение её в современную индустриальную державу. Тогда же, в 1965 году, обе стороны подписали официальные документы о закрытии взаимных претензий и пр. Поэтому все последующие заявления корейского руководства о недостаточности компенсаций и сказанных извинений, которые стали особенно массово выдвигаться в последние годы, японские политики воспринимают примерно так же, как современное российское руководство относится к требованиям польской стороны о новом покаянии за Катынь или переговоры Молотова с Риббентроппом. В этом вопросе корейские власти чувствуют себя гораздо менее свободно, ибо в Корее очень велико влияние правых сил, которые смысл своего существования видят в перманентном разыгрывании «антияпонской карты».

Что касается Токийского процесса, то отношение к нему нейтрально-сдержанное, он не является популярной темой, но в целом никакого призыва к пересмотру или «новому прочтению» истории в Японии в настоящее время не наблюдается. Военные преступники осуждены и справедливо осуждены, а жизнь продолжается.

Перевод с английского