О геодуховной целостности русских и националистических реалиях

Когда обыкновенный дядя-«украинец» из Черкасс, поспорив опять со своим таким же обыкновенным, но «русским» племянником из Брянска о принадлежности Крыма или, в очередной раз, о том, «кто старше» – Киев или Москва, тут же примирительно скажет родственнику: «Ай, ладно, ну её, эту политику!..», – тогда вновь явится реальная, народная целостность нашей Руси.

Народ как деятельное население, в сущности, – целое многонациональное. Языков, культурных укладов и соответствующих им национальностей может быть много. А народ – один. Южный итальянец, как и южанин-француз, не всегда понимает своего северного соотечественника; баварец иронизирует по поводу саксонских или прусских диалектов и привычек; и тем не менее, все первые – итальянцы и французы, а вторые – немцы, и более того: немцы – в том числе и австрийцы. А в ситуации, в которой оказались жители Русской равнины и сопредельных регионов после развала Союза ССР, – в нашей ситуации политическое разделение по национальному признаку вообще бессмысленно. И всё-таки это произошло.

Правда и ущербность национализма. Династическая сердцевина исторических государств, составляя поныне традиционную основу политической культуры, формирует и традиционное представление о национальном государстве примерно XVII–XIX веков. На Руси, впрочем, уже в ІХ веке полиэтничный – почитай многонациональный – союз племён призвал династов из славянских вáрягов (именно с ударением на первом слоге этого сословного звания, буквально, «защитников», звавшихся этнически «своим именем» русь), которых уже во времена первых летописцев путали с их конкурентами – скандинавскими «варáнгами». Это недоразумение, тянущееся со времён засилья у нас немецкоязычных «академиков», не мешает хотя бы пониманию извечного славянского великодушия и подлинного интернационализма. Как и пониманию того факта, что политическая традиция всё же консолидируется вокруг одного из родственных династических начал. Но каждый раз, когда под национальные знамёна собираются сторонники отделения, а не объединения, возникает парадокс националистического противостояния.

В знаменитой примиряющей формуле, прозвучавшей в том же ІХ веке после битвы при Фонтане: «Немцы и французы – это разные франки», – навсегда запечатлелись и правда, и ущербность политического национализма. Правда в том, что независимой державе нужна самобытность, идентичность, а значит, нужны свой язык, своя особая культура (и, в своё время, своя правящая династия). Ущербность – в априорной неприемлемости иного, чужого на своём политическом «Олимпе».

Сегодня для примирения на Донбассе уже недостаточно сказать: «Русские и украинцы – это разные русичи». Мало того, что не все это понимают, – нет даже лидеров, способных сказать это друг другу и обняться. И признать, что Крым – отечественный, общий, что Крым – это залог грядущего единения.

Сегодня искусственность квази-национального государства, особенно «украинского», породила мнимых национальных «лидеров» местечкового разлива, обслуживающих барыг покрупнее. Парадоксальная политическая ущербность современной Украины выразилась уже в том, что паспорта её граждан не содержат сведений об их национальности. Будто бы все… украинцы. Но ведь так не бывает.

Эта квази-национальная ложь, обильно вскормленная извне, позволила придти во власть в Киеве Аваковым, Турчиновым, Гройсманам, Зеленским и прочим «украинцам». Она же движет так называемыми «свидомыми патриотами», типа самыми «сознательными», но воспитанными как раз на мифах о якобы только «Киевской» Руси, об «Украинской казацкой державе» (хотя были только Русь и только Войско Запорожское, пусть и в разных формах). Ясно, что и этническая идентичность, и даже национальное самосознание не должны безусловно и грубо совпадать с политическим самоопределением, и уж тем более, последним никак нельзя подменить самобытность. Этот обман многонационального народа – временный успех мировых гешефтологов. Однако время навязанной нам лжи можно остановить только нашими разумными усилиями, коль скоро ложь пришлось искупить нашей же кровью.

Геодуховная градация Отечества. Умопостигаемое восхождение каждого «духа места» – в любом из нас – от малой родины до родного края и, на высшем уровне, к столице Отечества является простым и понятным идеалом. Для наследников Империи и Союза столицей Родины была и останется Первопрестольная Москва – летописный Московъ – крупнейшая сердцевина Русской равнины, где градъ Кыевъ, или древняя КЫѦВА – всегда Мать городам Руси, славянская Кый-Вѣла, наша «Божественная Русалка». Северной звездою нам сияет град Петров. А свой родной край и малую родину каждый русич – и русский, и любой россиянин, и русич южный – украинец, – духовно вознесут на эти светлые алтари Священного Отечества.